Кардинал-государственный секретарь осведомился, можно ли ожидать от флорентийского художника инакомыслия.
Профессор истории искусств, хотя и с некоторыми оговорками, подтвердил это.
Тогда кардинал-государственный секретарь Джулиано Касконе предложил рассказать об этом кардиналу Йозефу Еллинеку, префекту Конгрегации доктрины веры, однако тот не заинтересовался этим делом и порекомендовал обратиться к генеральному директору музеев Ватикана профессору Антонио Паванетто – если уместно вообще говорить о каком-то «деле».
После еще одного года реставрационных работ было очищено изображение пророка Иезекииля. Внимание Церкви в первую очередь привлек свиток, который предсказатель разрушения Иерусалима держал в левой руке. По словам Федрицци, в этом месте фреска была покрыта особенно толстым слоем сажи, будто кто-то намеренно закоптил ее свечой. Наконец под инструментами реставраторов проявились две следующие буквы: «L» и «U», и профессор Паванетто предположил, что и фигурка персидской сивиллы, расположенная за пророком Иезекиилем, имеет отношение к буквенному шифру. Ведь горбатая старушка прямо перед собой держала книгу в красном переплете, на которой еще до начала реставрации под слоем сажи можно было разглядеть букву. Кардинала-государственного секретаря Касконе все это взволновало, и он распорядился немедленно восстановить книгу сивиллы. Его опасения подтвердились: к уже известным буквам прибавилась «В».
Можно было легко предположить, что и свиток возле пророка Иеремии, который располагался в ряду последним, скрывает продолжение кода. Действительно, при реставрации изображения была обнаружена буква «А». Пророк Иеремия, который более других терзался сомнениями и любил говорить, что народ обратить в веру невозможно, на фреске был изображен с лицом самого Микеланджело. Он выглядел разочарованным, растерянным и покорным, будто бы ему было известно значение последовательности букв «А – I – F – А – L – U – В – А».
Государственный секретарь Джулиано Касконе заявил, что, прежде чем публично разглашать нахождение шифра, необходимо растолковать значение букв. Также он предложил (если шифр невозможно будет разгадать сразу) стереть буквы с фрески, что, по словам Бруно Федрицци, было неосуществимо, так как Микеланджело нанес буквы a secco,[3] как и некоторые другие пометки. Однако это предложение встретило протест со стороны профессора Риккардо Паренти, который пригрозил оставить профессиональную деятельность и обратиться к широкой общественности с заявлением о том, что в Сикстинской капелле фальсифицируют и тем самым уничтожают произведение всемирного значения. Касконе взял свои слова обратно и поручил ex officio[4] кардиналу Йозефу Еллинеку, как префекту Конгрегации доктрины веры, создать комиссию по изучению сикстинских надписей и доложить о результатах на общем собрании. Дело из категории speciali modo[5] перешло в категорию specialissimo modo,[6] следовательно, разглашение сведений о нем грозило судом. Дата проведения консилиума была определена: спустя два воскресенья от Крещения, в понедельник.
Еллинек оставил капеллу и поднялся вверх по каменной лестнице, подхватывая привычным жестом подол сутаны, сшитой у Аннибале Гамарелли, – все члены курии и папы заказывали церковные облачения на Санта-Кьяра, № 34. На лестничной площадке он повернул налево и продолжил путь. Его поспешные шаги отдавались эхом в пустом коридоре длиной в двести шагов. Он прошел мимо фресок космографа Данти. На них было изображено восемьдесят сюжетов из истории Церкви, которые папа Григорий XIII повелел поместить на необозримых сводах. Еллинек наконец приблизился к той двери без замка и ручки, что перекрывала дорогу на Башню Ветров. Кардинал постучал и стал ждать: он знал, что служке предстоит преодолеть долгий путь.
3
Живопись по сухой штукатурке красками, в которых используются различные связующие вещества (яйцо – в темперной живописи; масло; клей; известковая вода). Технику «а секко» живописец использует для окончательной ретуши.