Документ этот – письмо некой генеральши Ефимович к рославльскому помещику Михаилу Николаевичу Семичеву. Письмо это помечено октябрем 1834 года и касается оно благодатных чудес святителя Митрофана, со времени святой кончины которого двадцать третьего ноября 1903 года исполнилось ровно двести лет.
Привожу это письмо в подлиннике.
I
Любезнейший братец! Спешу сообщить вам существеннейшее событие в жизни нашей. Какие чудотворения милосердия Божия явлены нам! Какой явной благодати удостоены добродетельные Соколовские!
У них в селе Преображенском было сие святое событие.
Дочь Василия Азанчевского воспитывалась в Смольном монастыре и десять лет была одержима ужаснейшими болезнями: у нее были припадки беснования; была слепота на один глаз и имела ногу изболевшую. Обе монархини – покойная и нынешняя[43] – приложили о ней многомилостивейшие попечения, но все искусство докторов было бессильно и для нее бесполезно, и она оставалась в лазарете безнадежных. Там удостоилась она видеть во сне три раза святителя Митрофана, который, явившись в последний раз, исцелил ей ногу. Она проснулась, попробовала булавкой онемевшее место, с восторгом почувствовала боль и могла, с помощью ленты, ступить на ногу и ходить. Но она не решилась тогда исполнить приказание угодника объявить сие чудотворение, боясь неверия своих подруг.
Год, как она отпущена из монастыря. Не имея матери, она в Москве просила родственницу свою свозить ее в Воронеж, но болезнь этой родственницы (ее уже нет ныне в живых) воспрепятствовала сему. Болящая Азанчевская крайне сему огорчилась и непременно пожелала, чтобы отвезли ее в Преображенское к Соколовским.
Добрая сестра, Анна Андреевна Соколовская, не щадя своего здоровья, берегла ее дни и ночи, но припадки ее становились так сильны, что во время их самые сильные мужчины не могли ее удерживать.
II
Десятого августа было начало чудотворений.
Дочь Соколовского, Елена Павловна Лыкошина, везла малолетнего сына в Смоленск к доктору и заночевала в своем имении, в шестидесяти верстах от Преображенского. Там она нашла одного своего слугу умершим, и в ту же ночь видит во сне, что он воскрес и говорит ей:
– Не удивляйся! Это ничего против тех чудес, какие ты увидишь в доме твоего отца. Спеши туда, как можно, к ночи.
Проснувшись в сильном волнении, она тотчас уехала к отцу, куда уже, оказалось, съехалось и много родных, сами не зная почему.
В десять часов вечера начались у болящей припадки сильнее прежних и продолжались до двенадцати часов ночи… Вдруг она воскликнула:
– Верую, святый угодник, верую! Но без ленты ходить не могу!..
Говорила отрывисто, как будто кому-то отвечала, а затем – опять:
– Верую! верую!..
С этими словами она вскочила и, кинувшись как бы к ногам угодника, целовала пол и как бы за кем читала молитвы…
Все были в таком волнении, что никто не собрался с силами за нею писать…
Потом болящая села и говорила:
– Не могу открыть глаз – уже десять лет закрыт… Верую, верую! – и кинулась к ногам угодника; затем наклонилась, как бы, под Евангелие, подходила под благословение; раскрыла грудь, на коей была рана и в которую еще утром Анна Андреевна вкладывала много корпии, и вдруг вскрикнула:
– Помазал, помазал!
Каково же было поражение всех предстоящих, когда увидели, что рана исчезла…
В четыре часа пополуночи она упала на кровать в сильной слабости и, отдохнувши, спросила:
– Видели ли вы угодника Божьего святого?
Отвечали ей:
– Нет, мы недостойны видеть такой благодати.
Она опять сказала:
– Он придет завтра и послезавтра… И другой был с ним, Тихон Задонский; но я не могла его рассмотреть – так было от него светло. Он принимал Евангелие от святителя Митрофана.
Болящая передала слова, которые ей сказал святитель:
– Вот и я – на помощь твоих страданий! Я прислан от Бога исцелить тебя для прославления Его имени. Терпи, мужайся и не унывай духом. Много тебе будет искушений, а потом получишь исцеление, не будешь иметь никаких болезней, но будешь страдать за имя мое.
На это приветствие она ответила ему:
– Угодно тебе исцелить меня – я буду прославлять благодать, милость и имя твое; угодно тебе прекратить жизнь мою – я, на одре смерти лежащая, в изнеможении сил скажу: да будет воля твоя!
Потом она рассказывала, что святитель Митрофан выговаривал ей за то, что она не объявила никому в Смольном монастыре о происшедшем исцелении ее ноги, которое посему было приписано лечению лекарей. Она отвечала, как было выше сказано, что боялась неверия.