Угодник ответил:
– Кто не верит, пострадает более тебя…
III
В тот день – это было одиннадцатого августа – она получила исцеление глаза, ноги, и рана ее закрылась, но припадки к одиннадцатому часу стали еще сильнее, и она начала упрекать, что брат ее и Лыкошина не истинно верующие, что они хоть и верующие, но вера их пополам с любопытством, и что она оттого сильнее страждет.
В двенадцатом часу ночи явился ей святитель Митрофан. Опять было то же моление. Когда пришла в себя, сказала, что угодник объявил ей, что в следующую ночь он ей откроет жизнь, смерть и Царствие Небесное. К третьему часу ночи спросила себе чистое белье и сказала:
– Рубашка будет освящена нынешнюю ночь.
В десятом часу утра с нею были необыкновенные припадки, продолжавшиеся до трех часов дня.
Следующую ночь явился святитель Митрофан, открыл ей книгу ее жизни, в коей от самого ее детства вписаны все ее дела добрые и дурные, ее чувства и помышления. Потом он показал ей смерть. Она закричала:
– Как темно! – и с ужасом искала себе защиты у угодника и опять кричала:
– Заступи, помоги, выведи! – и как бы оборонялась от кого-то.
В это время тело ее местами вспухало и покрывалось синими пятнами. Потом в трепете и исступлении воскликнула:
– Ах, как хорошо и светло!.. Господи! Ты очистил мою душу!
На ее лице был виден необыкновенный восторг… Потом, вдруг опечалившись, воскликнула:
– Для чего же мне еще здесь жить? Кому нужна жизнь моя?… Да будет воля твоя, святый угодник!.. Молю тебя благословить всех, кого я назову.
И стала называть с расстановкой, как бы давая угоднику повторять имена всех предстоящих, многих отсутствующих и всех православных христиан.
Тут все с воплем кинулись под ее руки, которые она держала так, как бы получала благословение. А она все время явления хватала Анну Андреевну Соколовскую: видно было, что ей хотелось подвинуть ее к угоднику.
Потом святитель Митрофан помазал ее миром. Она подставляла для помазания руки и ноги и отирала их рубашкой. После того как святитель возложил на ее голову руки, тогда она поспешно велела разбудить всех детей, говоря, что лишь их невинные уста должны прикоснуться к сему освященному месту.
По ее словам, святитель ей сказал так:
– Вступая в новую жизнь, старайся приобретать нетленные богатства: смирение, кротость, терпение, любовь и несомненную надежду на милосердие Творца, и да будет твоим путеводителем вера!
Пришедши в себя, она тотчас попросила везти себя в Смоленск к Божией Матери. Велела снять с себя рубашку, так как святитель сказал:
– Ты ею будешь исцелять больных. – А затем сказал: – Тебе явится Ангел-хранитель.
IV
Восемнадцатого числа, в сопровождении всех тогда бывших, поехали в Смоленск, без затруднения и помощи всходила и сходила по лестницам и несколько дней была совершенно здоровой, но часто задумчива, молчалива и сонлива.
Ровно за неделю до Покрова дня – в понедельник – она ослабла и, когда уснула, то вдруг стала ясновидящей: отвечала на мысли каждого, кто сидел дома в третьей комнате. Мучилась, если вдруг чувствовала, что кто-либо искушает каким-нибудь неверием. Говорила такие слова, каких никогда не умела говорить. Потом сказала:
– Не думайте, чтобы это я вам говорила. Нет! Я внушена Ангелом – он при мне.
Вот он!.. А в самый день Покрова Пресвятой Богородицы Пречистая покроет меня Своим святым омофором, и все предстоящие будут видеть эти чудеса.
Тут все в великой радости хотели послать к своим знакомым, но она не позволила, говоря:
– Довольно будет тех, кому нужно быть. Богу угодно избрать для прославления сих чудес Леонида, ректора Смоленского, Павла и Платона Егоровичей Соколовских и Платона Рачинскаго.
Эти дни в Смоленске больная была в отрадном положении – и дни, и ночи, и говорила:
– Ах, как бы я желала, чтобы вы все могли хотя минуту насладиться этим небесным сном, которым я теперь насладилась!.. Ах, как сладостно, как приятно!..
Она вставала поминутно, переходила из комнаты в комнату, потом опять засыпала и опять во сне начинала говорить. По всему было видно, что она желала освятить весь дом сопутствующим ей Ангелом, потому что переходила из комнаты в комнату по всему огромному дому.
Она чувствовала, ежели кто подъезжал к дому, и говорила:
– Вот еще едут верующие!
Непонятно, по какой причине съехалось шестьдесят человек, хотя никто не был извещен.