И опять сказал мне святой:
– Брат Серапион! Заклинаю тебя Господом нашим Иисусом Христом, Сыном Божиим, да не возьмешь ты чего-либо от смиренного моего тела, даже ни волоса единого, и да не прикоснется к нему какое-либо одеяние: пусть те волосы, в которые облек меня Бог, пусть они будут телу моему одеждой погребения. И ты здесь да не останешься!
И когда изрек это святый, и я рыдал, был с небес голос, вещающий:
– Принесите Мне сосуд избранный от пустыни, принесите Мне делателя правды, совершенного христианина и верного раба! Гряди, Марк, гряди, упокойся во свете радости и духовной жизни!
– Преклоним колена, брат мой!
И мы преклонили колени. И услышал я голос ангельский, говорящий преподобному:
– Простри руки твои!
– Услышав тот голос, я, – говорил Серапион, – тотчас встал и, взглянув, увидел душу святого, уже разрешившуюся от союзов с плотью, покрываемую руками ангельскими одеждой белосветлою и на небеса возносимую. И увидел я путь воздушный к небу и открывшийся покров небесный… И видел я изготовившиеся и на пути стоящие полки бесовские, и голос ангельский, к бесам обращенный, говорящий:
– Бегите, сыны тьмы, от лица света правды!
Удержана же была на воздухе святая та душа не более часа единого; и был с неба голос, к Ангелам вещающий:
– Возьмите и принесите сюда посрамившего бесов!
И когда преподобная душа без вреда прошла сквозь строй полков сатанинских и приближалась к небу, увидел я как бы простертую с небес руку, принимающую душу непорочную. И тут же скрылось видение от очей моих и более я уже ничего не видел. Было же это около шестого часа. И спрятал я и положил честное тело святого, и ночь ту всю провел на молитве.
Когда же настал день, сотворил я с радостными слезами над телом обычное песнопение и, облобызав его, положил в пещере, заградив двери пещеры камнями. Помолившись довольно, я сошел с горы той, с молитвой к Богу, призывая святого на помощь мне для исхождения из той страшной и непроходимой пустыни.
Когда же солнце село, я присел отдохнуть, и вот, предстали мне вновь те два отшельника и сказали:
– Воистину, брат Серапион, тело такого блаженного отца ты сегодня предал погребению, что и мир весь его недостоин. Теперь встань и путешествуй ночью, так как воздух прохладен – днем же из-за сильного зноя тебе ходить неудобно.
Я встал и последовал за ними и путешествовал с ними до утра следующего дня.
Когда же стало светать, сказали они мне:
– Брат Серапион! Иди с миром восвояси и молись Господу Богу.
И недалеко отошел я от них, и, когда поднял очи и посмотрел перед собою, то увидел, что я уже подхожу к вратам церкви, что в монастыре Иоанна великого старца. Был же я в удивлении великом и прославил громогласно Бога, и помянул я тут слова Марка преподобного, им мне сказанные: «Не тем следом, которым ты пришел ко мне, будет твое возвращение». И уверовал я, что невидимо я был перенесен сюда молитвами святого, и возвеличил я милость Преблагого Бога нашего, явленную мне по молитве и прошению преподобного отца нашего Марка, верного раба Божия.
Когда же авва Иоанн услышал мой голос, то скоро вышел навстречу и сказал мне:
– В мире с Богом ты возвратился к нам, брат Серапион!
И пошли мы с ним в церковь, и поведал я старцу и ученикам его все со мной бывшее. И все прославили Бога. Старец же сказал мне:
– Воистину, брат мой, это был совершенный христианин, а мы только именуемся христианами, делами же далеко отстоим от истинного христианства!..
Такова дивная и, по языческим нашим современным понятиям, сверхъестественная история, переданная позднейшим христианским поколениям со слов преподобного Серапиона Четьи-Минеями Православной Церкви.
Творим ли мы дела самоотвержения ради любви Искупителя, подобно Марку Фраческому? От мала до велика подобны ли мы великому старцу Иоанну, в смирении своем сказавшему, что он уже считает себя христианином только по имени, а делами далеко отстоит от истинного христианства?
Что же мы про себя-то скажем? Лучшие из нас, наиболее совершенные! Что вы про себя-то скажете?… И когда нам слышится адский голос отступничества, вопиющий, что христианство дискредитировано, скажем себе: «Узнаем в устах человеческих уста апокалипсического зверя, говорящие гордо и богохульно, того зверя, которому дано вести войну со святыми и победить их, и которому поклонятся все живущие на земле, имена коих не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира» (Откр. 13).
Повесть о пяточисленных молитвах
От времен апостольских христиане всех веков, приступая ко всякому труду, начинали его молитвою, а окончание его тоже освящали молитвенным славословием Господу, о Нем же живем и движемся, и есмы. Поступим же и мы так с тобой, мой боголюбивый читатель!