— Шахты под нашим контролем, но Франция настаивает, чтобы наши войска оставили позиции. Мол их больше и смогут защитить лучше. С Англией сложнее, их всё ещё нет.
— Совсем? — нахмурился государь.
— Хела утверждает, что их нет. Причин не доверять девушке… — развёл канцлер руки.
— Да согласен…моя дочь не будь лгать о таких вещах, — кивнул император. Подготовь, кстати, бумагу, что я признаю её своей официальной дочерью. Официальный титул Светлейшей княжны, ей принесёт больше пользы чем её слава.
Пока канцлер вносил записи в свой блокнот, император, оперевшись о кирпичную стену, смотрел на митингующих. И увидев, как толпа качнулся резко в стороны, император схватил стоящего рядом канцлера за шиворот.
— Ложись!
Над их головами пролетели три огненных техники, взорвавшиеся под крышей башни, осыпая обломками находившихся там людей.
Откинув деревянные доски и листы железа с себя, император, не обращая внимания на шум на площади и сирены, раздавшиеся по территории императорской резиденции, Николай, с остервенением принялся откидывать кирпичные и деревянные обломки с тела канцлера.
— Живой! — выдохнул он через минуту и отполз в сторону уцелевшей стены, прислонившись к ней спиной.
— Ногу раздробило, — морщась произнёс канцлер, отползая в сторону.
— Это мелочь…сейчас спустимся, тебя подлечат. И сделай так, чтобы Максим Александрович, был со своими людьми у меня уже к вечеру. Нечего ему в Питере сидеть, когда тут такое происходит.
— Мне кажется, он уже летит на всех парах, — хмыкнул канцлер сквозь боль.
Подняв воротник кашемирового пальто, мужчина осмотрел пустынную, туманную улицу на окраине Лондона.
Дождь, моросивший уже не одну неделю, превратил узкие улицы города в огромные реки.
Посмотрев на свои ботинки и сырые штанины, после того как угодил в яму с водой, он тяжело вздохнул, любимая обувь.
Сделанные на заказ из кожи аллигатора убитого собственноручно голыми руками, после неудачного падения в устье Нила, чавкали и, судя по всему, подошва начала отходить, порождая закономерный вопрос к человеку, сделавших мужчин эту обувь за весьма внушительные деньги.
Человек, назначивший встречу в этом месте, словно издевался над одним из самых влиятельных людей Российской империи.
Но выбор был невелик или проглотить унижение или…О втором варианте, промёрзший от холодного ветра, человек старался не думать.
Новости, которые успел передать из России его помощник, были отвратительные.
Дав задание спрятать свою семью и по возможности переправить их в Англию, он решил идти на поклон к английским лордам за помощью.
Все активы семьи, были заблокированы, дальние родственники были уже арестованы и находятся в подвалах тайной канцелярии.
За его голову была назначена неофициальная награда и в Англию начали съезжаться многие охотники за головами.
Некоторых, особо наглых и глупых, которые нашли, где он живёт, он уже отправил к праотцам, но пустых надежд, человек, стоящий на безжизненной улице королевской столицы, не питал.
Самые сильные и успешные наёмники, не будут брать его нахрапом.
И Фёдор Фонвизин не понимал, что происходит.
Месть за Барклай-де-Толли и его дом? Слишком жестоко для императора, да и он сам был не против.
Неловко вышло с главой министерства внутренних дел, но он сам виноват, слишком глупо подставился.
Тогда в чём ещё причина?
Встречу ему назначили через пару дней безуспешных попыток встретится с кем-нибудь из старых товарищей.
Пока в одном из джентльменских клубов, куда он нанёс визит, на Севил-роуд, ему не вручили записку. С временем и местом встречи.
И стоя на улице, приехав на такси, великий князь начинал думать, чт бы начать пританцовывать, дабы согреться.
Слева раздался шум, приближающийся машины. И Фонвизин, повернул голову на звук мотора.
Из тумана выехал огромный черный джип, заставляя Фёдора прикрыть глаза от ослепительного белоснежного света фар.
Высокая, вертикальная решётка радиатора, узкие фары и хромированная фигура женщины на капоте.
Вместо, номера на машине был лишь простой герб, башня с флагом, над которой располагалась корона.
Сглотнув пробравшийся к горлу ком и сделав пару шагов вперёд, Фонвизин остановился возле края тротуара.
Машина замерла, ровно задним окном, возле мужчины.
Из открывшейся водительской двери, вышел хмурый лысый охранник, в чёрном костюме и галстуке. Открыв зонтик, он, подняв его над Фёдором и машиной, протянул его Фонвизину и отошёл к ближайшему дереву, положив руки на пояс, поддев чуть пиджак назад и осматриваясь по сторонам.