Так думала Мэри, уже заканчивая прибираться в этой комнате. Перед тем, как уйти, она еще раз оглядела плоды своих стараний, и ее взгляд, разумеется, наткнулся на зеркало. Оно так и стояло – непокрытое, и вновь заворожило Мэри. Волшебница, словно повинуясь внезапному порыву, решила перенести зеркало к себе – она все время надеялась на то, что в какой-нибудь комнате окажется зеркало, так что теперь ее надежды оправдались. Уже через пятнадцать минут загадочное зеркало стояло рядом с кроватью Мэри. Волшебница отметила, что оно необычайно хорошо вписалось в интерьер комнаты, но смотреть в его глубины вновь не стала, памятуя про прошлый раз. Она еще раз внимательно всмотрелась в текст, списанный с древнего пергамента, и ей даже удалось найти те самые слова, что оградили ее от неизвестной твари глубин зеркала. Все три слова шли друг за другом в самом конце текста и начинались с заглавной буквы. Чего-то большего Мэри понять не смогла, сколько ни старалась, но мысленно поблагодарила медальон за поддержку. Спасшие ее слова она выучила наизусть, и один раз опробовала в действии, подойдя к зеркалу в конце этого дня – и вновь тварь зеркала подчинилась Мэри, едва протянув руки к сердцу волшебницы.
Через неделю после этого – 12 июля – Мэри наконец-то завершила очистку комнат особняка – на два дня раньше положенного – и впервые сидела, как обычно, в одиночестве, на кухне, поглощая ужин, думая не о том, что завтра ее ждет очередная неприбранная комната, а о долгожданном, вполне заслуженном, отдыхе. Впрочем, именно сегодня ее одиночество было нарушено – едва она приступила к еде, как в комнату завалились четверо Пожирателей смерти – Рудольфус, Яксли, Долохов и Нотт, оживленно что-то обсуждая. При виде Мэри они немедленно замолчали и занялись приготовлением ужина.
— Ну что, сколько еще ты будешь в особняке на правах уборщицы?— поинтересовался Долохов у Мэри с нотками презрения в голосе,— сколько комнат тебе осталось очистить?
— Ни одной,— ответила Мэри,— как раз сегодня я очистила последнюю комнату и теперь…
— Последнюю?— повторил Рудольфус, присвистнув. Его соратники воззрились на Мэри с изрядной долей уважения и удивления во взглядах.
— Быстро же ты,— заметил Яксли, возвращаясь к приготовлению ужина,— но качественно ли?
Мэри фыркнула.
— Хочешь – проверь, если не веришь моим словам. Но, вообще-то, в таких делах я всегда добросовестна.
— Думаю, что мы все должны сказать тебе за это спасибо, Мэри,— обратился к ней Нотт, присаживаясь за кухонный стол, в его голосе была теплота,— ведь, если бы не ты, нам самим пришлось бы делать эту неприятную работу.
Мэри негромко хмыкнула, прекрасно понимая чувства Нотта. Впрочем, хотя Нотт и сказал «мы», никто из его соратников не присоединился к нему, и не поспешил выразить свою благодарность Мэри. Но ей это и не нужно было – раз хоть один из Пожирателей смерти удосужился поблагодарить ее за столь тяжелую работу, значит, она и впрямь делала нечто важное весь месяц, а не просто бездельничала.
Уже через пять минут Мэри шла по Безмолвному лесу, как всегда, не встречая на своем пути ни души и наслаждаясь свободой. Она так увлеклась, что забыла про время и, когда, наконец, вспомнила о том, что ей дозволено находиться вне особняка всего лишь полчаса, было уже совсем темно, хотя когда она начинала свою прогулку, солнце еще стояло над кронами деревьев. Ужаснуться своей оплошности и тем, что за ней может, и должно, последовать, Мэри не успела – к ней, со стороны особняка, быстрым шагом приближался Волан-де-Морт. Волшебница совершенно не удивилась тому, что его лицо буквально дышало холодной яростью – в глазах горело безумное пламя, рот был изогнут в злобном оскале.
— И как же ты можешь оправдать свое своеволие?— спросил он, буквально сжигая Мэри убийственным взглядом. Она, сумев побороть дрожь, что пронзила ее тело, покрыв его липкой испариной, ответила:
— Только тем, что заслужила столь длительную прогулку, закончив выполнение задания, что ты поручил мне месяц назад, и просто увлеклась немного.
— И это единственное твое оправдание?— поинтересовался Волан-де-Морт прежним тоном,— чем же можно заниматься два часа подряд?
Мэри хотела было ответить, но маг не нуждался в ее словах: глядя прямо в ее глаза, он заставил ее вспомнить каждую минуту, проведенную ею вне особняка, что доказывало правоту волшебницы. Именно поэтому взгляд Волан-де-Морта стал чуть менее жестким.
— Сегодня я не стану пытать тебя – как-никак, именно ты привела в порядок две трети всех комнат в особняке. Впрочем, думаю, что теперь, когда ты так хорошо отдохнула сегодня, уже завтра ты можешь получить свой первый урок.
Мэри не очень весело, но все же кивнула, впрочем, этот кивок был обращен деревьям – Волан-де-Морта рядом уже не было. Волшебница быстрым шагом дошла до особняка и уже через пять минут была в своей комнате. «Что ж, может, так и лучше,— думала Мэри, уже лежа в кровати,— по крайней мере, скука меня мучить не будет, хотя, еще неизвестно, что хуже – генеральная уборка в особняке или уроки с Волан-де-Мортом».
====== Глава 3. Тяжелая пора обучения. ======
Хотя Мэри и знала, что на следующий день нужно встать ни свет, ни заря, она все равно проспала, словно вчера настроила себя под тип будильника на долгий сон, и поменять настройку на раннее пробуждение не успела. В результате, первым, что она увидела, открыв глаза, был чрезвычайно недовольный Волан-де-Морт, стоящий наподобие статуи около ее кровати.
— С добрым утром, Мэри,— сказал он с сарказмом,— хотя, наверное, логичнее обратиться по-другому: доброго дня.
— Сколько времени?— спросила Мэри, потягиваясь. После ответа Волан-де-Морта: «почти полдень» она подскочила, точно ужаленная, и чуть не свалилась с кровати.
— Откуда у тебя эта вещь?— донесся до нее голос Волан-де-Морта – тот разглядывал Заклятое зеркало.
— Обнаружила его в одной из дальних комнат третьего этажа, решила, что здесь она будет смотреться неплохо,— ответила Мэри, гадая, сможет ли Волан-де-Морт обратить в бегство тварь из глубин зеркала – тот уже вглядывался в ровную стеклянную поверхность задумчивым взглядом. На мгновение его красные глаза расширились, то ли от потрясения, то ли отчего-то еще, волшебная палочка, зажатая в правой руке, рассекла воздух, посылая в зеркало, чья гладь вдруг зарябилась, серебристый луч заклятья. Мэри, затаив дыхание, наблюдала за сражением между Волан-де-Мортом и зеркалом, и уже через минуту, увидев торжествующую улыбку мага, поняла, что тот победил. Своей длиннопалой рукой он неторопливо провел по раме зеркала, изображающей оскаленную пасть, так, словно зеркало было его любимцем.
— Каким заклятием ты воспользовался?— воскликнула Мэри с возмущением в голосе. Волан-де-Морт круто повернулся, словно забыл о ее присутствии в комнате: глаза его возбужденно блестели.
— Каким бы оно ни было, тебе оно неизвестно,— ответил он, оскалившись,— так что, если ты думала, что я не смогу обратить действие древних сил из глубин этого зеркала вспять, то ты ошибалась.
Мэри презрительно фыркнула, словно Волан-де-Морт только что попытался обвинить ее в совершении какого-то проступка.
— Меня огорчает не то, что ты смог это сделать, а то, с какой легкостью тебе это удалось. Я, к примеру, еле спаслась.
— Тварь, живущая в глубинах этого зеркала – ничто, по сравнению с тем, что я видел дотоле,— бросил Волан-де-Морт снисходительно,— для тебя же она, несомненно, оказалась опасной. Но это зеркало – вещь неплохая, очень выгодно иметь его при себе.