— Не стойте столбами, помогите своему товарищу, вы ведь одна команда!
И, прежде чем хоть кто-нибудь произнес первое пришедшее на ум, захлопнула дверь, от души расхохотавшись глупости Мальсибера. Но долго ей веселиться не пришлось – изумленные возгласы и насмешки за дверью внезапно сменились подозрительной тишиной, секундой позже ее разорвал громкий треск и мучительный вопль боли. Чертыхнувшись, Мэри, по-прежнему закутанная в простыню, вылетела из комнаты, чтобы стать свидетелем ужаснувшей ее сцены – в двух шагах от нее бился в судорогах боли лежащий на полу Мальсибер, над ним возвышался Волан-де-Морт, совершая суд справедливости. Не раздумывая, волшебница с хода выстрелила своим заклинанием из волшебной палочки – оно пресекло раскаленный луч, мучивший Мальсибера, и взорвалось золотыми искрами. Темный Лорд повернулся в ее сторону, сверкнув багровыми глазами, и оскалившись, вновь поднял палочку, но уже на Мэри. Спасаясь от его заклинания, волшебница отскочила в сторону, но попала под еще один луч, пущенный из ряда наблюдателей – все ее тело пронзила страшная боль, скрутившая каждый мускул в невыносимых судорогах; безвольно рухнув на пол, она сжалась в комок, в бесплодной попытке уменьшить мучения, срывая горло в жутком крике боли…Ей казалось, что пытка сведет ее с ума, набирая силу с каждой секундой, она мечтала только об одном – чтобы боль наконец-то оставила ее, уйдя без остатка…
И та, словно повинуясь единственному желанию волшебницы, действительно прекратилась, дав Мэри шанс прийти в себя – она через силу подняла голову, пытаясь вникнуть в суть происходящего, и с некоторой долей удивления увидела закрывающего ее от кары Волан-де-Морта Мальсибера с решительно зажатой в правой руке палочкой. Лица Пожирателя смерти она не видела, но тон, решительный и твердый, говорил сам за себя:
— Она не виновата, кара положена мне, как нарушителю Запрета.
— Нет!— вмешалась Мэри, живо вскочив на ноги,— он ничего не нарушал, ведь был в моей комнате по моей воле, иначе не отделался бы одной шишкой!
Мальсибер покачал головой, округлив глаза – но Мэри не замолчала, вновь обращаясь к Волан-де-Морту, что застыл в недоумении:
— То, что я говорю – правда, и здесь достойна наказания я, ибо не сдержала свое слово.
Волан-де-Морт довольно хмыкнул, сверкнув глазами:
— Те твои слова о добровольном одиночестве я не считаю за обещание, как таковое – и наказание последует не за эту мелочь, а за нарушение спокойствия в особняке.
Мэри потупила взгляд, щеки ее запылали, но возражения отнюдь не кончились:
— Что-то я не слышала о введении комендантского часа, к тому же, ни один из присутствующих здесь Пожирателей смерти не заявлял, что, мол, я мешаю им отдыхать от трудов праведных, напротив – все они с увлечением наблюдали за разворачивающимся несколько минут назад действом. Или я не права и сейчас услышу возражения?
В ожидании хоровых воплей протестов, она обвела взглядом всех собравшихся, но никто так ничего и не сказал, не смея даже ответить на выпад Мэри открытым взглядом. Но Волан-де-Морта это не обескуражило:
— Возможно, ты права – но о том, что мой отдых был прерван, я не забуду, и не спущу это со счетов.
Он вновь поднял палочку, готовый поразить Мэри пыточным проклятием, но снова замер в недоумении – Мальсибер вторично попытался загородить волшебницу, она его отпихнула. Так они перепихивались в тщетной попытке победить один другого до тех пор, пока Мальсибер от особо мощного толчка Мэри не врезался в стену. Волшебница, пользуясь моментом, раскинула руки в стороны, готовая принять мучительную кару. И кара не заставила себя ждать. Но последовала она не от ухмыляющегося Волан-де-Морта, с легким удивлением наблюдающего за борьбой Мэри и Мальсибера за наказание, а от временной ее одежды: та простыня, коей волшебница до сих пор худо-бедно прикрывалась, соскользнула на пол, явив всем присутствующим в коридоре магам прелести ее обнаженного тела. Некоторые из Пожирателей пораженно присвистнули, все без исключения уставились на будто остолбеневшую волшебницу, ставшую вдруг совершенно бледной, буквально прожигая ее насквозь похотливыми взглядами. Волан-де-Морт, сраженный вместе со всеми, окончательно опустил волшебную палочку, не сводя с Мэри ярко вспыхнувших от вожделения глаз. Казалось бы, что может быть проще – по-быстрому поднять простыню и укрыться ею, но за волшебницу это сделал Мальсибер, он же и увел ее в комнату. И как только она присела на край кровати, все еще находясь в некоей прострации, воскликнул в возмущении:
— Блестяще, Мэри, лучше себя ославить ты и не смогла бы, даже если бы сильно захотела!— голос Пожирателя так и сочился сарказмом,— осталось только табличку «Вход для тех, кто жаждет наслаждений» на твою дверь повесить, и тебе больше никогда не придется жаловаться на одиночество – наоборот, около твоей комнаты будет целая очередь! Все Пожиратели…
— Но Запрет еще действует!— прервала Мэри его на полуслове, мгновенно выйдя из транса.
— Запрет!— Мальсибер фыркнул так громко, как только смог,— он действовал только до тех пор, пока ты не начала оголяться у всех на глазах – это действо с твоей стороны подобно пригласительному билету, и однозначно прекращает действие запрета – даже повелитель не сможет сдержать пыл десятка подчиненных!
— С чего тебя это так волнует? То, что ты провел со мной часть этой ночи, не обязывает тебя защищать меня от кого-либо, я вполне смогу справиться с этим и сама.
Мальсибер скептически фыркнул:
— Будучи пока что лишь ученицей Темного Лорда? О-очень сомневаюсь. Если только забаррикадируешься здесь, но и это вряд ли поможет.
— Мне же удалось два раза вывести из строя сразу трех Пожирателей смерти,— заметила Мэри как бы, между прочим,— и это в то время, когда я все еще была лишь служащей Министерства, сейчас же…
— Сейчас все обитатели этого особняка знают, на что ты способна, и при желании – а в нем недостатка не будет, я уверен, – смогут с легкостью победить тебя.
— Поможешь им в этом славном начинании или попытаешься защитить меня?— вопросительно изогнула бровь Мэри.
— Попытаться то я попытаюсь, но если придется противостоять повелителю…,— Мальсибер покачал головой, устало прикрыв глаза.
— Не придется – Волан-де-Морт всегда обращался со мной, как с ученицей, и ни разу не пытался перейти обозначенную нами обоими границу.
— До сегодняшнего дня. Он ведь тоже человек, и желания у него соответствующие, только более глобальные, и в отличие от нас, все свои замыслы, какими бы они не были, он продумывает заранее до мелочей, поэтому и не терпит поражений. Если ему действительно будет нужно – он завладеет тобой, даже против твоей воли.
— Нарушит свой же Запрет?— воскликнула Мэри в возмущении, но Мальсибер лишь расхохотался, услышав эти слова:
— Запрет! Он распространяется только на Пожирателей, Темный Лорд же, даже если захочет, сам себя покарать не сможет, значит, руки у него развязаны. Думаешь, ты помешаешь ему на пути утоления его страстей? Нет. А сможет он, и его слуги не заставят себя долго ждать.
— Но тебя-то это никак не коснется,— возразила Мэри спокойным, чуть ли не безмятежным голосом, словно сейчас что речь шла не о ней,— мне, а не тебе, придется удовлетворять всех желающих моего тела.
— Я не хочу, чтобы ты пошла по рукам,— сказал Мальсибер тихо, поднимая на Мэри полный боли взгляд,— даже после одного раза с любым из Пожирателей ты…
Он не договорил, не найдя в себе силы высказать волшебнице все свои мысли, опустив голову, словно воображение уже подкидывало ему сцены совокупления Мэри с каждым из Пожирателей смерти. Но уже через минуту он продолжил:
— Объяснять самое худшее из возможного твоего будущего не имеет смысла – ты можешь представить это и сама, если вспомнишь, как Руквуд пытался овладеть тобой против твоей воли.
Мэри содрогнулась от омерзения, вспоминая то ужасное событие, которое ей хотелось навсегда стереть из своей памяти.