— Где Нотт?— спросила Мэри холодно.
— Повелитель поручил ему задание, что потребовалось выполнить как можно быстрее, так что у тебя сегодня выходной.
Волшебница кивнула – ее догадка подтвердилась. Она, было, вновь направилась к особняку, но выйти с поляны ей помешал Мальсибер, что преградил путь.
— Я скучал,— шепнул он Мэри, пытаясь заключить ее в объятия. Волшебница увернулась, парировала:
— Что-то не видно, целую неделю вообще не появлялся в особняке.
— Ну не мог же я плюнуть на приказы повелителя и со всех ног кинуться к тебе,— в голосе Мальсибера слышалось возмущение столь холодным приемом,— зато сейчас я с тобой.
Мэри задумчиво кивнула, ее взгляд чуть потеплел. Мальсибер было воспрял духом, и вновь приблизился к ней, но его руки опять зачерпнули лишь пустоту – волшебница трансгрессировала, оказавшись левее.
— С чего такое отношение, Мэри? Я что, в чем-то провинился? Только не говори, что причина всему — ничем не оправданная ревность.
— Нет, не ревность,— негромко ответила Мэри, сверкнув глазами,— будь у тебя хоть десять любовниц, меня бы это не оскорбило так, как ложь и утайки.
— О чем это ты?— изумился Мальсибер,— когда это я лгал тебе?
— Что, уже успел забыть? А как же тот вечер, когда Волан-де-Морт хотел наказать тебя за нарушение Запрета? Помнишь, как расписывал возможные последствия моего демонстративного оголения? Ложь от начала до конца!
— Ничего подобного!— возмутился было Мальсибер, но Мэри, гневно сверкнув глазами, презрительно расхохоталась:
— Да неужели? Только не лги мне сейчас, это все равно бесполезно. Пусть ты мой покровитель, но это не значит, что ты имеешь право держать меня в неведении в таких вопросах, что касаются непосредственно меня!
Лицо Пожирателя мгновенно посерело. Сощурив глаза в злости, он сказал:
— Что, услышала правило «Покровителя» от Нотта, да?
— Да, и он, так же как и я, удивился, с чего это ты решил не посвящать меня в такую «мелочь»! Может, сейчас скажешь?
— А ты не задумывалась о том, что он тебе сказал не всю правду?
Мэри недоуменно нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— То же самое. Согласен, правило «Покровителя» действительно действует, но неужели ты подумала, что какое-то правило может остановить любого Пожирателя, если он чего-то сильно захочет?
— Но это же закон!
— Все законы когда-либо нарушались,— заметил Мальсибер философски,— нет, одного закона здесь было бы мало – нужно было еще слово повелителя.
— Хочешь сказать, Волан-де-Морт приказал всем держаться от меня подальше?— протянула Мэри в неверии,— и все Пожиратели подчинились?
— Думаешь, нашлись бы те, кто воспротивился?
— Вряд ли. Что же ты раньше мне это не рассказал?
— Ты бы захотела узнать, с чего это вдруг повелитель тебя так защищает.
— Это и так ясно – он привел все аргументы в день введения Запрета.
— Думаешь, все?
— Тот, что говорит об особых видах на меня, он сообщил после твоего ухода.
— Вот как?— удивился Мальсибер,— и что ты сама об этом думаешь?
Мэри пожала плечами.
— Да ничего особенного, тем более что те слова остались лишь словами.
— А если бы повелитель попытался претворить свои планы в жизнь?
— С радостью помогла бы ему в этом начинании,— ответила Мэри с сарказмом. И тут же добавила, увидев гримасу Мальсибера,— ты же прекрасно знаешь, что всеми силами попыталась бы ему помешать.
— Ну, разумеется. Но получилось бы? Ты ведь знаешь, что по правилу он может сделать с тобой все, что ему угодно, без особого на то повода, причем даже в моем присутствии, и я не буду иметь права тебе помочь? Поэтому-то я и не сказал тебе правду – смогла бы ты спокойно спать, зная такое?
— Думаешь, неведение лучше?
— Ну, хорошо, я обрисую примерную ситуацию,— Мальсибер сделал паузу и продолжил, блестя глазами,— представь, что мы в твоей комнате наслаждаемся обществом друг друга, думаем, что нам никто не может помешать. И в самый напряженный момент, когда наши желания, казалось бы, начинают исполняться и накатывает блаженство, дверь распахивается, и в комнату входит Темный Лорд. По его приказу я покидаю тебя, не завершив начатое, а он занимает мое место…. И, так как ты, сгорая от дикого желания, жаждешь только одного – дойти до конца, и уже не важно, с кем, то, разумеется, не будешь противиться его ласкам, какими бы ни были твои чувства к повелителю.
Мэри было хотела возразить, но, представив только что описанное Мальсибером во всех красках, тут же поняла, что он прав – неудовлетворенное желание не оставило бы ей выбора, решив все за нее.
— Возможно, он доставит тебе такое удовольствие, что ты просто потеряешь голову от страсти, и думать забудешь обо мне,— в голосе Мальсибера явно звучала горечь,— и винить тебя будет не в чем – никто ведь не будет принуждать тебя, ты сама сделаешь свой выбор.
— А вдруг Волан-де-Морт не сможет оправдать мои надежды?— возразила Мэри,— и вообще, нужно быть не просто искушенным в Темной магии, чтобы так подгадать, и войти в мою комнату в нужный момент. И дверь будет закрыта.
— Неужели ты думаешь, что разрушить твои охранные заклинания повелителю не под силу?— недоверчиво хмыкнул Мальсибер,— даже нам это – раз плюнуть, не говоря уж о нем…
Мэри закатила глаза, воскликнув с раздражением:
— Как же тебе нравится нагнетать обстановку, Мальсибер! Какой-то безграничный пессимизм, ничем не оправданный! Тебе что, сам Волан-де-Морт сообщил то, что его непременно нужно будет ждать в одну из тех ночей, когда мы с тобой будем заниматься любовью? Нет? Так что же ты тогда так волнуешься, и все напрасно? Может, знаешь что-то такое, что я не знаю?
Мальсибер отрицательно покачал головой, но Мэри не остановилась на достигнутом, продолжая в том же духе:
— И, следуя своим страхам, ты решил какое-то время держаться подальше от меня? Чтобы предотвратить непоправимое? Причиняя тем самым страдания мне и страдая сам? По-моему, это эгоистично – принцип «не мое, значит, ни чье». Нельзя же так жить – в постоянном страхе за себя и свое счастье. Нужно быть выше этого, и тогда беда обойдет тебя стороной, и пойдет искать других пессимистов, что дадут тебе фору.
Она замолчала, раздумывая, чем еще можно убедить Мальсибера, но тот не дал ей вновь заговорить, спросив с величайшей долей сомнения:
— Хочешь сказать, что одна только надежда на лучшее станет помехой чьим-либо злодейским замыслам?
Мэри энергично кивнула, радуясь, что ее слова дошли-таки до Пожирателя. Тот, наконец, улыбнулся, произнес:
— Что ж, думаю, стоит проверить, так ли это.
Он вновь привлек Мэри к себе, и на этот раз она не стала ему препятствовать. Вся злость и обида куда-то ушли, осталась лишь безграничная нежность к этому волшебнику, что усиливалась с каждой секундой…. Казалось, их поцелуи длятся целую вечность, они никак не могли оторваться друг от друга, все чувства обострились после долгой разлуки…
— Скажи, то, что Нотт сегодня слишком занят для тренировок со мной – правда, или же ты это выдумал?— поинтересовалась Мэри, мягко отстраняясь от Мальсибера. Тот усмехнулся, покачал головой:
— Неужели ты думаешь, что я готов позволить кому-либо наказать тебя по моей вине? Конечно же, слова о Ноте – правда.
— А остальное?
— Дай-ка подумать…— Мальсибер сделал вид, что серьезно задумался, и прекратил ломать комедию, только ощутив мощный удар под ребра.
— Аккуратнее, Мэри, так и убить недолго! Тебе нужно отучиться руки распускать!
— Должна же я как-то держать тебя в узде,— ухмыльнулась Мэри в ответ, вновь, но уже с меньшей силой, толкнув Пожирателя,— не то ты выйдешь за рамки дозволенного даже сильнее, чем я, а уж я-то, поверь, не выношу конкуренции.
Мальсибер вопросительно поднял брови, а после волшебница внезапно ощутила себя лежащей на прогретой земле, опрокинутая коварным ударом Пожирателя, что сейчас возвышался над ней с весьма довольным видом. Сверкнув глазами, Мэри замахнулась для пощечины, но ее рука на полпути была перехвачена сильной рукой Мальсибера – тот, не мешкая, прижал ее руку к земле одновременно со второй рукой во избежание новых неожиданностей. Казалось, победа на его стороне, но нет – Мэри извернулась, скинула с себя Пожирателя, оттолкнув подальше ударом в спину. Тот пропахал носом землю, но уже через мгновение вскочил, и, горя жаждой мести, кинулся на волшебницу, что отбежала на пару шагов. Она не успела отскочить и вновь оказалась на земле, ощущая на себе тяжесть тела Пожирателя. Тот все вжимал и вжимал ее в землю, сламливая ее сопротивление, глаза его воинственно сверкали…. Внезапно их блеск стал иным, более ярким, а руки начали ласкать тело волшебницы. Мэри ощутила накатывающее на каждую клеточку ее тела блаженство, но те ветки, что по всей спине врезались в кожу, прокалывая одежду, не дали ей уйти в это чувство целиком, заставив отвести жадные, в одно мгновение ставшие бесстыдными, руки Пожирателя. Но Мальсибер, казалось, даже не заметил сопротивления волшебницы – с все увеличивающимся вожделением он продолжал начатое, попутно торопливыми и резкими движениями срывая с нее одежду.