С того дня Годрик беспрестанно заботился о внучке, и, как до этого растил сына и дочь, один и сейчас растил Марго, уделяя ей все свое свободное время. Поэтому-то Пламень, привыкший к обществу мага, увидев его с маленькой Марго, словно обиделся на Годрика, и, незамедлительно умчавшись куда-то в чащу леса, больше не возвращался. И если Годрик поначалу переживал из-за этого, то вскоре ему стало не до того – Марго росла, и с каждым днем преподносила все новые и новые сюрпризы. Уже в пять лет она выполнила свое первое заклинание, и с этого знаменательного дня Годрик начал обучать ее премудростям магии. Попутно он признавал, что редко встречал подобный талант – Марго схватывала все на лету и продвигалась очень быстро, в одиннадцать лет достигнув того, что редко умел семикурсник. Но еще больше способностей Марго Годрика удивляла та жажда знаний, что лишь усиливалась с каждым днем. Девочка с такой энергией бралась за изучение и тренировку очередного умения, что Годрик лишь диву давался – на это время для нее исчезали такие понятия, как «еда» и «сон». После очередного успеха Марго позволяла себе день отдыха, а после – бралась за что-то новое.
В таком, довольно-таки напряженном, ритме, прошло еще семь лет. Ко дню своего совершеннолетия Марго почти сравнялась в своем мастерстве с Годриком, и кто знает, каких высот она достигла бы, если бы судьба как раз в этот момент не изменила ровное течение жизни Марго и Годрика.
Все началось с возвращения Пламеня – Марго, гуляя в одиночестве по хогвартскому лесу, неожиданно увидела прямо перед собой гордого и величественного единорога с роскошной гривой цвета расплавленного золота. Благоговение, восхищение и изумление словно приковали ее к месту, но желание убедиться, что единорог не видение, освободило ее от сковывающих движения чувств, и Марго неспешно подошла к прекрасному, похожему на статую, жеребцу, протянула руку, прикоснувшись к чуть шевелящимся на ветру прядям. Единорог тут же скосил на волшебницу один глаз, как бы в любопытстве, а Марго именно в тот миг поняла, что Златогривый, о котором она так много слышала от дедушки, только что признал ее своим другом, как когда-то Годрика. Разумеется, Годрик незамедлительно узнал о возвращении своего любимца, но Пламень, казалось бы, за прошедшее время круто изменил свое мнение о Годрике — так круто, что больше не позволял магу к себе прикасаться, угрожающе всхрапывая при каждой попытке. Но Годрик утешился тем, что единорог хотя бы не убегает от него, и, подпуская к себе Марго, дает ему шанс просто любоваться собой.
С того времени Марго и Пламень стали неразлучными друзьями, во время прогулок по хогвартскому лесу всегда пребывая рядом друг с другом. Но, разумеется, Марго не всегда могла быть рядом со своим любимцем – бывали и отлучки, после одной из которых волшебница, к своему ужасу, обнаружила Пламеня на одной из полян буквально истекающего кровью. Ее количество ввело Марго в ступор, но она быстро очнулась, и, понимая, что медлить нельзя, со скоростью молнии метнулась к несчастному животному, и незамедлительно начала залечивать многочисленные раны. Она потратила на это очень много сил и времени, и боялась, что все было напрасно, чувствуя, что дыхание единорога все слабеет, но нет – в один неуловимый миг Пламень безо всяких усилий взвился на дыбы, призывным кличем говоря волшебнице, что с ним все в порядке, благодаря ее за помощь. Но их радость длилась недолго – внезапно на поляне появился незнакомый Марго волшебник, тем временем, прекрасно известный Пламеню – Салазар Слизерин. Рука мага, было, подняла палочку, но тут же опустила ее – Салазар, взглянув на волшебницу, без труда узнал в ней свою внучку – так она была похожа на Силину. Но то, что Марго – не Силина, было видно по одному только взгляду девушки – будто не она сейчас смотрела на Слизерина, а Годрик.
Слизерин рассчитывал найти уже мертвого единорога, но, вдобавок к невредимому Пламеню нашел еще и Марго, и задумал использовать выпавшую ему возможность, сказав волшебнице, что он – ее дедушка. Волшебница не поверила ему, сочтя такое заявление шуткой, но, приглядевшись к Салазару внимательнее, тут же поняла, что он не лжет. Но, даже узнав то, что раньше держалось от нее в секрете, Марго не забыла о Пламене – весь его вид говорил о том, что Слизерин его враг, и волшебница, поняв, что именно ее дедушка чуть не убил ее любимца, презрела все родственные чувства, мгновенно обратив в прах злодейские козни Слизерина. Уже через секунду закипел яростный бой, Слизерин, сначала недооценивший Марго, вскоре понял, что поединок может закончиться печально именно для него, и запросил пощады, обещая оставить и её, и Пламеня в покое, и навсегда уйти из этих краев. Волшебница, собиравшаяся нанести последний удар, что оборвал бы жизнь Салазара, тут же передумала, и пощадила убийцу своего отца, не зная ничего о его подлости и коварстве. Слизерин же не упустил своего шанса, и Смертельное проклятие, предназначавшееся Марго, в ту же секунду убило Пламеня, что закрыл собою волшебницу. Марго, осознав, что совершила непростительную ошибку, вновь схлестнулась со Слизерином, и на этот раз безо всякой пощады покончила с коварным убийцей. Но Пламеня, что к тому времени полностью завладел сердцем Марго, это уже не могло вернуть, и волшебница, потерявшая смысл жить, вознамерилась убить себя от горя. Но, оплакивая Пламеня, в какой-то миг увидела в своем сознании картины далекого будущего. И, узнав, что рано или поздно кровь Слизерина и Гриффиндора вновь смешается в жилах той, от кого будет зависеть судьба всего волшебного сообщества через тысячу лет, решила помочь своей преемнице, создав из останков Пламеня медальон, названный ею Медальоном Златогривого Единорога, в который поместила часть своей души. Владеть им сможет любой, кто не думал об убийствах, но только истинная Хозяйка Медальона Златогривого Единорога познает все его возможности, и сможет с его помощью предотвратить непоправимое».
Повторив вслух содержание последней строки, Мэри неподвижным взглядом уставилась в стену, осмысливая все только что прочитанное. «Значит, Медальон Златогривого Единорога,— думала она, уже совершенно по-другому, чем обычно, глядя на серебристый кружок медальона в руке,— сотворенный из останков единорога Пламеня и содержащий в себе часть души той, кто его создал – волшебницы, пожалуй, самой могущественной из всех существующих ранее». Этот факт прекрасно объяснял все те странности, что порой удивляли ее – тепло, что излучал медальон, стремясь ободрить ее, успокоить, залечить ее душевные раны. Те видения о единороге с золотистым цветом гривы, безусловно, медальон мог помнить одновременно и памятью волшебницы, и памятью единорога. Что же насчет возможностей…
Мэри оторвалась от своих дум, и обнаружила, что комнату уже давным-давно затопила почти непроглядная темнота, оставалось лишь удивляться, почему ей удалось прочесть хоть что-то в таких условиях. Она зажгла светильники, и, приблизив к лицу старинный пергамент, прошептала три заветных слова, с помощью которых она когда-то отогнала тварь из Заклятого зеркала. Почти сразу же волшебница поняла, что разговаривать с куском пергамента, хоть и древнего, глупо, но уже через мгновение увидела новые слова, появившиеся сразу под последним абзацем. Поспешно перевела: «Медальон Златогривого Единорога может защитить тех, кто владеет им, достаточно лишь попросить у него помощи». Быть может, здесь идет речь о защите от вражеских проклятий?
Проверить свою догадку Мэри смогла, произнеся на уже знакомом ей языке призыв о помощи, непроизвольно сжав медальон в ладонях – едва прозвучало последнее слово, медальон ощутимо нагрелся и в ту же секунду образовал едва видимый защитный ореол вокруг нее. Волшебница немедленно испытала его, метнув заклинание с таким расчетом, чтобы то, отразившись от гладкой поверхности шкафа, попало в нее. Заклинание, почти настигнув Мэри, словно впиталось в защитную оболочку, отчего та стала виднее и толще. Только теперь волшебница осознала, какое сокровище было у нее в руках все эти семь лет – если медальон способен отразить почти все проклятия, возможно, даже непростительные, он делает Мэри – его обладательницу, почти неуязвимой! От этой мысли у нее закружилась голова – теперь перед ней открываются совсем новые возможности, а прежние страхи навсегда останутся в прошлом. Возможно, ей больше никогда не придется испытывать боль от Пыточного проклятия и терпеть домогательства Пожирателей смерти. Но сейчас, до поры, до времени лучше делать вид, будто ее медальон – обычная безделушка со слишком своенравным характером, и ничем не показывать, что у нее, Мэри, появилась очень даже неплохая защита. Разумеется, рано или поздно всем обитателям этого особняка станет известен этот ее секрет, но чем позже это произойдет, тем будет лучше для нее…