— А разве близость двух людей можно назвать трудом?— удивился Волан-де-Морт, буквально поедая Мэри глазами,— это ведь наслаждение, не так ли?
Волшебница согласно кивнула, испытывая некоторую неловкость от взгляда, коим Волан-де-Морт, казалось, раздевал ее. От него все ее тело сладко заныло, пробудилось желание, но она, тем не менее, отодвинулась как можно дальше к стене, едва Волан-де-Морт попытался приблизиться к ней.
— Вчера ты буквально заставляла меня пойти на близость с тобой, сегодня же – будешь оказывать сопротивление? Или тебе нравится, когда тебя берут силой?
— Вовсе нет,— гневно воскликнула Мэри, все еще ухитряясь держаться от Волан-де-Морта на расстоянии, но, зная, что подобное не сможет продолжаться слишком долго,— просто мне кажется, что сегодня ты готов буквально растерзать меня от страсти, вот и …
— Стремишься отодвинуть пугающий тебя момент?— ухмыльнулся маг понимающе, и, незаметно для Мэри оказался так близко от нее, что смог, наконец, заключить ее в жаркие объятия, не оставляя волшебнице ни желания, ни возможности вырваться. Мэри ощутила жадные прикосновения бесстыдных рук, что мгновенно сорвали с нее пижаму и стали с невиданной страстью ласкать ее тело, добираясь до самых укромных мест. Мгновенно пришедшая нега разлилась по каждой клеточке ее тела, обещая скорое блаженство, и, в попытке ускорить его приход, волшебница неистово принялась срывать с Волан-де-Морта одежду, чтобы мгновением позже слиться с ним в единое целое. Целуя мага, Мэри вместе с ним двигалась всем телом в едином ритме, заставляя кровать скрипеть, и к этому звуку время от времени присоединялись ее протяжные стоны и глухие вскрики. Под конец она, чувствуя приближение невиданного блаженства, в попытке еще больше усилить его, забилась под Волан-де-Мортом с такой силой, словно он пытал ее, и, чувствуя, как накатывает волна наслаждения, громко и протяжно застонала, не в силах сдержаться. Но все же ей казалось, что это – не предел, и ее желание, казалось бы, только что удовлетворенное, снова разгорелось с еще большей силой, заставив ее вновь прильнуть к разгоряченному телу Волан-де-Морта, и возобновить дикие движения похоти всем телом, вырывая из мага приглушенные стоны, невероятно возбуждающие ее. Одна волна блаженства за другой сотрясала их разгоряченные тела, что, казалось, навеки слились в единое целое в попытке продлить блаженство. Но их хватило всего на одну ночь – усталость под конец дала о себе знать, и Мэри, чувствуя, что еще чуть-чуть, и она погибнет под напором вновь сотрясающего ее тело блаженства, откатилась на край кровати, мечтая об отдыхе. В какой-то миг ее мозг озарила вспышка случайно возникшей мысли о том, что, возможно, Волан-де-Морт желает продолжения, но нет – он с чрезвычайно счастливым видом растянулся по всей ширине кровати, оставив волшебнице один лишь край в два раза меньше того, что ей требовался. Мэри, мгновенно возмутившись такой наглостью, со всей силы двинула кулаком в бок начинающего засыпать мага, спровоцировав его на короткую битву, что закончилась ее бесславным поражением – держа ее так, что еще одно движение, и она полетит на пол, Волан-де-Морт язвительно прошипел:
— Попытка бунта карается ранним пробуждением. Так что еще одна выходка, подобная этой – и ты сегодня вообще спать не будешь.
Мэри удивленно подняла брови, посмотрев на Волан-де-Морта с вежливым изумлением, и, вцепившись в одеяло, с силой рванула его на себя. Одновременно с этим она перекувыркнулась через Волан-де-Морта, что теперь оказался на ее месте, столь незавидном.
— Так что же теперь полагается мне за эту невинную шалость?— спросила Мэри с лукавой улыбкой, чтобы покатиться в попытке побороть Волан-де-Морта, по кровати, отчаянно борясь. Борьба, что становилась с каждым мгновением все горячей, закончилась еще одним удачно завершенным половым актом, после которого Волан-де-Морт, совершенно обессиленный, тотчас провалился в сон столь глубокий, что Мэри, как ни пыталась, так и не смогла разбудить его, после потраченных зря усилий уподобившись своему любовнику…
Проснувшись на следующее утро, Мэри удивилась, что Волан-де-Морт все еще спит глубоким сном младенца – по ее расчетам, его давно должен был и след простыть. Сначала она хотела разбудить его, но, подумав, заключила, что это ей ни к чему, и, одевшись, вышла на традиционную прогулку в Безмолвный лес. Тот встретил ее утренней прохладой и туманом, что стелился по земле, создавая впечатление размытых дождем облаков. С блаженной улыбкой вспоминая каждую мелочь восхитительной ночи, Мэри неспеша побрела по таким родным для нее тропам, мечтая, чтобы вечер наступил как можно быстрее. Но вот положенное время прогулки истекло, и она возвращается в особняк, горя желанием узнать, кто же на этот раз станет ее учителем. От нетерпения она шла так быстро, что порог зала пересекла чуть раньше, чем требовалось. Недоуменно оглянувшись в безлюдном помещении, Мэри решила, что Волан-де-Морт по-прежнему спит в ее комнате, и решила пойти и разбудить его, но, только подойдя к дверям вновь, увидела вошедшего в зал Волан-де-Морта.
— Твой последний учитель,— произнес он с усмешкой, кивая в сторону пришедшего с ним Мальсибера. С минуту Мэри стояла точно громом пораженная, не в силах сказать хоть что-то, затем, придя, наконец, в себя лишь кивнула не слишком обрадованному новой должностью Пожирателю.
— Чему же он будет учить меня?— поинтересовалась волшебница несколько натянуто.
— Чарам Исцеления,— последовал ответ от Волан-де-Морта.
— Какие условия тренировок? Как и с Руквудом?
— Нет, обычные. Время тренировок, как и количество часов, вы определяете самостоятельно, на все про все вам – две недели. С учетом того, как быстро ты освоила легилименцию, тебе этого хватит. Дней через семь я проверю, как ты продвигаешься, так что будь готова.
И Волан-де-Морт, пронзив Мэри многозначительным взглядом, без промедления вышел из Зала Собраний, оставив после себя звенящую тишину.
— Ну, что ж, приступайте к моему обучению, учитель,— обратилась к Мальсиберу волшебница, не без презрения произнеся последнее слово, и пронзая Пожирателя ледяным взглядом.
— Мы уже на «вы»?— попытался улыбнуться маг.
— Удивлен? А нечему – такое обращение ты вполне заслужил.
— Мэри, я же не просил у повелителя…
— Я так и поняла, он назначил тебя моим учителем просто из вредности,— кивнула Мэри, и тут же добавила,— но я не разлюблю его из-за этой мелочи – ведь он понимает в любви гораздо больше, чем ты.
По лицу Мальсибера пробежала судорога боли.
— Значит, теперь он твой защитник?— произнес Пожиратель натянуто.
Мэри холодно подняла брови:
— А что, это тебя так шокирует? У каждого свои вкусы и, признаюсь, уж теперь-то я о своем решении точно не пожалею. Ну что, мы так и будем говорить о моей личной жизни, или ты, наконец, скажешь мне что-то касающееся уроков?
Мальсибер судорожно мотнул головой и только спустя минуту заговорил:
— Суть Чар Исцеления проста – залечить рану или порез с помощью особых магических формул. Вот, смотри.
Он закатал рукав мантии, и, размахнувшись, резанул неизвестно откуда взятым небольшим, но острым ножиком по запястью. Фонтаном брызнула кровь, Мальсибер же, не обращая на этот досадный факт много внимания, забормотал неизвестные Мэри слова, и на ее глазах порез затянулся, не оставив за собой ровно никакого шрама.
— Запомнила необходимые слова?— поинтересовался он, пряча ножик в складки мантии.
— Не совсем, повтори еще раз.
Мальсибер скороговоркой выпалил заклинание, и, заслужив от Мэри гневный взгляд, был вынужден повторить еще раз – медленно и раздельно.
— Хорошо. Теперь попробуй залечить рану, что я себе нанесу.
Вновь сверкнула сталь, брызнула алая струя…Мэри, замешкавшись, произнесла необходимые слова, но так ничего и не добилась, вынудив Мальсибера вновь самостоятельно лечить свою рану.
— Давай попробуем еще раз,— вздохнул Пожиратель, вновь занося нож над рукой. На сей раз Мэри была готова, но у нее опять ничего не вышло – казалось, от ее слов кровь пошла только сильнее. Она пыталась снова и снова, без толку взмахивая волшебной палочкой, снова и снова пуская кровь Мальсиберу. Тот не говорил ей слов упрека, но от одного только взгляда Мальсибера волшебница чувствовала себя безнадежной и неумелой, зря тешащей себя пустыми надеждами.