Волшебница выдавила из себя радостную улыбку, пытаясь скрыть свои истинные чувства, среди которых уж точно не было радости. К счастью, Кристиан спешил, и не обратил особого внимания на выражение лица Мэри.
С этого дня она стала более осторожной в поручении своим подчиненным, находящимся под проклятием Подвластия, каких-либо заданий, что продолжал давать ей Волан-де-Морт, так что больше разговоров о своей причастности к Пожирателям смерти больше не слышала. Ее уроки с Люциусом продолжились, он очень быстро учился всем новым навыкам, но за следующий месяц смог освоить лишь половину всех необходимых умений. За это время от Кристиана не было никаких новостей, связанных с книгой – он говорил, что его знакомый уехал куда-то за границу и вернется нескоро. Это очень огорчало Мэри, ведь она очень сильно хотела получить книгу, которая прояснила бы для нее имена последних потомков из рода Гриффиндора. «Ясно, что фамилия у них должна быть другая,— думала Мэри порой, сидя вечером у камина,— так что, если я так и не найду ту книгу, то не смогу никак разыскать их».
Волан-де-Морту, что вновь стал пропадать на день-два, о своем стремлении Мэри не говорила – он бы ее не понял, да и, наверное, счел бы это все лишь глупой забавой.
В одну из ночей, которую Мэри коротала с Волан-де-Мортом, точнее, уже под утро, когда усталость давала о себе знать, Темный Лорд неожиданно обратился к ней:
— Мэри, насколько я знаю, уже все в особняке осведомлены, что ты называешь меня иначе, чем остальные, делая на этом основании соответствующие выводы...
— Тебя заботят чужие суждения?— в недоумении подняла брови волшебница.
— Нет, не это, а возможность использовать твое нежелание называть меня по тому имени, что я выбрал себе. С сегодняшнего дня я наложу на это имя Выборочный Запрет, и, если кто-то кроме тебя назовет его, то умрет.
— Каким же образом ты сделаешь это?
— Встань и постой минуту спокойно.
Мэри выполнила эту просьбу, предварительно закутавшись в простыню – зная Волан-де-Морта, она не хотела лишний раз возбуждать его своим обнаженным телом. Секунду спустя ее окутала иссине-серебристая дымка, что через пару мгновений рассеялась.
— И что? Теперь, если кто-то назовет тебя «Морганом» кроме меня, умрет?— спросила Мэри, вновь опускаясь на кровать.
— Именно. Так что с этого дня будь осторожна, называя меня «Морганом» – разумеется, все Пожиратели смерти предупреждены и не будут меня так называть. Этот запрет рассеется, только если ты вдруг умрешь, не раньше.
— Надеюсь, это произойдет нескоро,— хмуро произнесла волшебница, и, заметив недоуменный взгляд Волан-де-Морта, добавила,— да, я же не говорила тебе... я могу умереть очень рано из-за моей болезни – с последним, одиннадцатым, приступом.
— А сколько их у тебя уже было?
— Четыре.
— Значит, повода для беспокойства нет,— резюмировал Волан-де-Морт, одним своим взглядом говоря Мэри, что вновь хочет ее.
— Не смотри на меня так,— отодвинулась она от мага, глядя в его сверкающие похотливым огнем глаза,— все равно я не скажу: «Да».
— Думаешь, мне нужно твое согласие?— холодно спросил Волан-де-Морт, без промедления кидаясь на Мэри. Она успела вскочить, пробежала два шага... но он все равно настиг ее, прижав к полу,— в крайнем случае, таком, как сейчас, я могу и изнасиловать тебя вновь разок. Ты, главное, расслабься, и получай удовольствие...
Он был вынужден замолчать – Мэри, возмущенная этими словами, извернувшись, освободила руку, отвесив ему пощечину.
— Да успокойся ты!— увещевал маг волшебницу, выворачивая ей руки – она дергалась так сильно, что все его движения получались слишком резкими, причиняя ей боль. Попытка утихомирить ее поцелуем ничего не дала – больно укусив Волан-де-Морта за язык, Мэри, блестя глазами, выкрикнула:
— Я же сказала, что не хочу! Что такого непонятного? И не смей трогать меня!
— Что, нельзя?— ухмыльнулся Волан-де-Морт, лаская тело Мэри – руки его дошли до ее груди,— а вот так?
Она, было, вновь замахнувшись для удара, безвольно опустила руки – овладевшее ею от бесстыдных прикосновений Волан-де-Морта желание заставило ее и саму страстно ласкать его тело, принять его без сопротивления, с нетерпением, отбив желание выпускать из своих объятий.
— Хоть бы слез с меня, что ли,— прошептала меня, чувствуя, как блаженство, владеющее ею, все возрастает и возрастает,— или позволил на кровать лечь.
— Ты сама выбрала место,— равнодушно бросил Волан-де-Морт, до боли сжимая плечи Мэри,— так что не вини меня в том, что оно тебе не нравится. А к моему весу тебе стоило давным-давно привыкнуть – ведь положение наше за все это время ничуть не изменилось. И даже не мечтай попасть на мое место.
— Хватит болтать,— прервала его Мэри нетерпеливо, впившись в губы мага неистовым поцелуем,— лучше постарайся удовлетворить меня до обморочного состояния – иначе следующего раза точно не будет.
— Как скажешь,— не стал с ней спорить Волан-де-Морт, вновь лаская все те точки ее тела, до которых мог сейчас дотянуться, одновременно с этим не прерывая своего с ней единения,— для меня это – не проблема.
И Мэри уже через пять минут точно знала, что Волан-де-Морт не лжет – настолько сильное блаженство овладело ею, повергая в беспамятство...
...Очнулась она довольно-таки быстро, и тут же вскочила, чувствуя, как жадные пальцы пытаются снять с нее медальон. Отбежала к двери, прижав серебристый кружок к груди, ошеломленно посмотрев на Волан-де-Морта, что ухмылялся, глядя на нее.
— Что ты задумал?— спросила она возмущенно,— зачем тебе мой медальон понадобился?
— Тебе это знать незачем – просто одолжи мне его на день, и получишь уже завтра вечером.
— Даже не мечтай! Он принадлежит мне, и тебе я его не отдам! Тем более, не зная, для чего он вообще тебе понадобился.
Все внутри Мэри буквально кипело от гнева – она даже вооружилась, заставив Волан-де-Морта хмыкнуть:
— Расслабься, Мэри, я не буду отбирать у тебя его...
— Ну конечно, ври дальше! Да на твоем лице так и видно, что ты хочешь заполучить его!
Сверкнув глазами в гневе, Волан-де-Морт поднялся на ноги, делая шаг к волшебнице – и едва успел увернуться от проклятия, что она пустила в него.
— Значит, дуэль? Но вначале нужно сравнять силы – прикройся, Мэри.
Волан-де-Морт, подобрав простынь с пола, кинул ее в руки Мэри. Волшебница проигнорировала этот его жест – простынь пролетела мимо, опустившись у ее ног.
— Мешает моя нагота? Что ж, сожалею – могу только посоветовать тебе взять себя в руки. Но именно это сравняет наши силы, что изначально неравны.
Волан-де-Морт, поняв, что споры ни к чему не приведут, пожал плечами, вооружаясь. С минуту он стоял неподвижно, словно не имел ни малейшего желания нападать на Мэри, затем неуловимо быстро взмахнул волшебной палочкой, послав в волшебницу целый сноп лучей, что она отразила, сотворив из воздуха щит. Но еще одно, последовавшее затем, проклятье, настигло ее, заставив рухнуть на колени, обезоружив. Но вставать на ноги Мэри не спешила – дождавшись, когда Волан-де-Морт подойдет поближе, она с невиданной быстротой вскочила, вырвав из его руки волшебную палочку, что тут же полетела в дальний угол. Но, как оказалось, этого-то Волан-де-Морт и ждал – после непродолжительной борьбы повалив Мэри на пол, он придавил ее своим телом, выкрутив ее правую руку и перевернув волшебницу на живот. Она закричала от боли, чувствуя, что он уселся на нее сверху и пытается снять медальон одной рукой с ее шеи, благоразумно не касаясь самого медальона. Гнев необычайной силы поднялся с глубин души Мэри – она, яростно зарычав, дернулась так сильно, что Волан-де-Морт потерял равновесие, дав ей шанс подняться на ноги вновь, уже с волшебной палочкой в руке. Проклятие, просвистевшее мимо, заставило его пересмотреть требования Мэри:
— Хорошо, я расскажу тебе, зачем мне понадобился медальон. Только прикройся, наконец, я тебя очень прошу.
Прозвучавшая в голосе Волан-де-Морта мольба, непривычная для слуха Мэри, заставила ее выполнить его просьбу – и она, закутавшись вновь в простыню, присела на кровать, приготовившись со всем возможным вниманием слушать Волан-де-Морта, в чьих глазах уже не было огня вожделения.