— Для начала хочу спросить – тебе известно значение слова «Крестраж»?
— Крестраж?— переспросила Мэри, нахмурившись,— вроде бы это предмет, хранящий часть заключенной в нем чьей-то души. А что? Неужели ты...
Ответом на ее незаконченный вопрос стал кивок Волан-де-Морта.
— Да, и уже довольно давно. С тех пор я создал четыре крестража...
— Четыре?!— ужаснулась Мэри, округлив глаза,— так много?
— Из задуманных семи.
Волшебница в потрясенном изумлении, недоверчиво покачала головой, словно отказываясь принять слова мага.
— Это нереально... Еще никто до сих пор...
— Ну, значит я стану первым,— произнес Волан-де-Морт равнодушно,— и, так как не каждый предмет может стать крестражем для очередной части моей души, поиски такой вещи занимают очень много времени. Признаюсь, с тех пор, как я увидел твой медальон, я был уверен, что и он, в конце концов, станет одним из моих крестражей, залогом моего бессмертия. И вот вчера я понял, что медлить с его сотворением и дальше не стоит – так что отдай мне медальон.
— Нет,— только и сказала Мэри, глядя в полыхнувшие гневным багрецом глаза Волан-де-Морта, с решимостью,— ты только уничтожишь его, не добившись своего.
— С чего ты взяла это?
— Этот медальон уже крестраж,— пояснила Мэри,— я же тебе рассказывала его историю, ты должен это помнить. За исключением убийства своего дедушки, что было одновременно и способом защиты, и последствием чувства мести, Марго не сделала ничего предосудительного, поэтому ее душа чиста. Твоя же... многочисленные убийства привели к такому уродству твою душу, что я даже мысли не допускаю о том, что медальон может вместить ее часть. Но если это все-таки произойдет... тогда медальон уничтожит часть твоей души, или наоборот, она уничтожит медальон, но это маловероятно. Разве тебе хочется так рисковать?
Мэри говорила эти слова, и чувствовала, что Волан-де-Морт словно и не слышит их – в его глазах полыхало такое пламя алчности, что ей стало страшно находиться рядом с ним.
— А ты предположи, что возможен и третий вариант – две совершенно разные части душ все-таки уживутся вместе – уживаемся же мы с тобой, в конце концов?
— Слишком мал шанс,— в отрицании покачала головой Мэри, вскочив на ноги – Волан-де-Морт, внезапно рванувшись вперед, вырвал из ее руки волшебную палочку, швырнув в сторону камина, а после предпринял несколько попыток отобрать медальон, загоняя постепенно Мэри в угол.
— Этот медальон – идеальный крестраж,— говорил маг, подходя к ней все ближе и ближе,— его защита сохранит часть моей души в неприкосновенности.
— Отберешь у меня медальон, и запечатаешь часть своей души внутри него, воспользовавшись моей смертью?— воскликнула Мэри, спиной ощущая дверь – отступать больше некуда, палочка ее была слишком далеко.
Волан-де-Морт тихо рассмеялся, покачав головой:
— Я уже наметил очередную жертву, и это точно не ты. Так что можешь безо всякой опаски отдать мне медальон. Или ты боишься, что станешь слишком беззащитной без него?
— Да, и это тоже,— не смогла не согласиться с магом Мэри,— но ты в любом случае не должен даже касаться его.
Волан-де-Морт лишь усмехнулся, вновь протягивая руки к шее Мэри – волшебница, мгновенно решившись, сорвала с себя простынь, швырнув ее в лицо опешившего мага. Отскочила к кровати... и попала, как в тиски, в железные объятия Волан-де-Морта.
— Ну же... не будь такой упрямой,— шипел он, борясь с Мэри – она, используя все возможные способы, с яростью отбивалась, не давая Волан-де-Морту даже шанса прикоснуться к медальону. Они покатились по кровати... резкий звук пощечины – и Волан-де-Морт, схватившись за обожженную ударом волшебницы щеку, откатился в сторону, шипя сквозь зубы проклятия. Мэри воспользовалась паузой — сотворила Защиту Медальона Единорога. Едва видимая сфера появилась спустя секунду, заставив Волан-де-Морта с криком боли отпрянуть в сторону.
— Теперь, как бы ты не хотел, уже не достанешь меня,— провозгласила волшебница, не скрывая торжества в голосе,— моя защита идеальна, и уже не один раз спасала меня.
Злость, что испытывал сейчас Волан-де-Морт, была почти осязаемой – Мэри перепугалась не на шутку, даже зная, что он ее достать никак не сможет. Все лицо Темного Лорда превратилось в жуткую маску, глаза горели тем редким дьявольским огнем, что лишал волшебницу воли. Но уже через секунду он, смягчив немного выражение лица, равнодушно пожал плечами.
— Что ж, придется мне подождать немного, пока ты не станешь более покладистой.
И, пронзив Мэри напоследок пристальным взглядом, Волан-де-Морт, на скорую руку одевшись, покинул комнату. Волшебница, переводя дух, рассеяла только созданную защиту, присаживаясь на кровать – реальная угроза от Волан-де-Морта, что он нес сейчас, перепугала ее до смерти. Кто бы мог подумать, что он захочет отобрать у нее медальон? Нет, это Мэри не могла бы вообразить и в кошмарном сне. Тем более с той целью, во имя которой Волан-де-Морт сегодня боролся с ней. А при мысли, что он осуществит свое намерение, все-таки отобрав ее медальон, она чувствовала, как сердцем ее овладевает отчаяние.
Почувствовав каждой клеточкой холод, Мэри оделась, параллельно думая, что же ей делать дальше – постоянно защищаться с помощью медальона? Нет, это невозможно – медальон не сможет обеспечивать ей защиту по целым дням, и скоро выдохнется. Тогда она точно останется беззащитной, и, вдобавок к этому, часть души Волан-де-Морта уничтожит медальон, у которого будет слишком мало сил для борьбы с чужеродным элементом. Что же ей делать?
Резкая боль в животе отвлекла Мэри от горестных мыслей – она встала, чувствуя, как ее внутренности внезапно скрутило. «Немедленно переместиться в больницу...»,— пронеслось у нее в голове, и волшебница осуществила это желание, сразу после этого упав в обморок...
...— Вы уверены?
— Абсолютно. Результаты не оставляют никаких сомнений. Я сама скажу ей. Надеюсь, у нее достанет сил пережить эту весть.
Мэри сквозь пелену в сознании услышала негромкий стук закрывшейся двери, пара секунд тишины – и чей-то очень знакомый голос позвал ее по имени:
— Мэри! Ты слышишь меня? Открой глаза!
Она так и сделала, постепенно привыкая к яркому свету – лицо волшебницы, что склонилась над ней, тут же озарилось улыбкой.
— Хорошо, что очнулась. Ничего не болит?
Мэри покачала головой, садясь и оглядываясь. Она была в небольшой комнатке, где кроме нее была лишь Джейн Келленберг. Белого цвета голые стены, минимум мебели – все ясно, она в больнице.
— Признаюсь, я очень перепугалась, когда мне сообщили, что нашли волшебницу, лежащую в одном из коридоров без сознания. Сразу стало ясно, что этот обморок – не простой, и я немедленно провела обследование. И теперь ты должна выслушать меня очень внимательно – мои следующие слова не порадуют тебя.
— О чем ты, Джейн?— спросила Мэри, в предчувствии чего-то ужасного,— что-то не так с моим ребенком?
Сам вид целительницы ясно сказал ей, что она угадала, вселив в ее сердце ужас.
— К сожалению, да. Как это ни трагично, но твой ребенок... он... в общем, погиб в результате выкидыша. Мы не смогли ничего сделать – было слишком поздно.
В голосе целительницы ясно слышалось сожаление, но Мэри не было до него никакого дела – в смертном ужасе обхватив голову руками, она с силой замотала головой, крича с надрывом:
— Нет! Я не верю в это! Это неправда! Это просто ложь...
Ее крик сорвался в рыдания – полные отчаяния и боли, скорби по ребенку, ушедшему навеки... Мэри, плача навзрыд, чувствовала утешающие объятия Джейн, но они заставляли ее лить еще больше слез. Это невозможно... она так радовалась, когда узнала, что беременна, так хотела стать матерью... За что ей это? Неужели за то убийство? Но она была вынуждена защититься сама, защитить свое дитя... В болезненном, почти уничтожающем ее потоке отчаяния волшебница принялась рвать на голове волосы, но была тут же остановлена руками Джейн.
— Ты должна принять эту весть, как бы больно тебе ни было. Поверь, жизнь не закончилась, Мэри, и в ней еще будут счастливые моменты.
Волшебница горестно помотала головой, словно говоря, что не верит Джейн, но, тем не менее, успокоилась. Целительница отстранилась, пытаясь оценить состояние Мэри – все ее лицо превратилось в маску боли и страдания, из глаз тоненькими ручейками все еще текли слезы... но она больше не кричала и не рыдала, и уже это порадовало Джейн.