Наверное, потому и назвали чудо, висящее над Лондоном — Молох. То есть оживший ужас, требующий невероятного количества человеческих жертв. Над Парижем и над Вашингтоном зависли объекты чуточку посимпатичнее, но не намного.
Кстати, во время радиовещания на Запад, инопланетяне давали вполне прозаическое объяснение таким существенным различиям своего всегалактического транспорта. Мол, некоторые корабли попросту выращивают в определённой среде из удивительных растений с прочностью волокон выше большинства металлов. И в их внешнем виде нет ничего страшного или ужасного. И приводились причины для такой толерантности. Например, на Земле ведь существуют люди с разными цветами кожи. Но это не значит, что чернокожие люди станут в ужасе разбегаться от особей с белой кожей только потому, что они отличаются от них внешне. И не станут их по той же причине уничтожать. Ведь во Вселенной всё создано по-разному, сходство само по себе очень редкий случай, и только великий разум объединяет цивилизации в единое целое.
Народ кривился, поглядывал на соседей, тяжело вздыхал, но… слушал.
Но вначале не верил. И не собирался верить.
Пока на три столицы не начали падать снаряды. Пока пули крупнокалиберных авиационных пулемётов не стали крошить в пыль крыши и стены зданий. Пока на жилые районы не начали падать обломки разбитых в хлам самолётов и взрывающиеся бомбы. Пока густым потоком не полилась кровь. Причём кровь только и исключительно землян.
Сами же гости из космоса перешли на непрерывную трансляцию своих речей, коммюнике, ультиматумов и консультаций. Причём консультации давались крайне экспансивного толка:
— Берите власть в свои руки! Организовывайте Советы на местах! Свергайте свои прогнившие правительства! Отстраняйте от командования полоумных генералов, которые стреляют по своим согражданам, а порой и по своим же родственникам! Смещайте всех представителей бывшей власти, которые дискредитировали себя связями с банкирами! Громите непосредственно банки! Уничтожайте в них любые упоминания об отчётности и любые долговые расписки. Все нажитые там капиталы — это запрещённое ростовщичество и оно карается по всегалактическим законам смертной казнью. Но в то же время учтите: запрещено грабить любые магазины, склады, как готовой продукции, так и сырья, разрушать фабрики и заводы, заниматься вредительством в сельском хозяйстве, портить как-либо коммунальное хозяйство и вспомогательные структуры. Право обладания частной собственностью и правомерность обладания ею — будут рассматриваться со временем.
Таких призывов и угроз тоже мало кто ожидал.
Насчёт свержения правительств, народ не слишком рвал подмётки. Про создание самоуправления и Советов, они не понимали идею до должного уровня, после которого она претворяется в жизнь. Да и с генералами они связываться не спешили. А вот насчёт погромов банковских контор, офисов и финансовых корпораций — люди откликнулись быстро. В охотку подхватили ломы и молоты, да и начали курочить снизу многоэтажные финансовые империи. Хорошо у них получалось, с огоньком, с душой.
Полиция в разрешённые погромы не вмешивалась. Зато весьма действенно пресекала действия особо разбушевавшихся вандалов, потерявших берега. По крайней мере, погромов и грабежей в особой крупных масштабах, не произошло.
Тогда как военные продолжали воевать. Тогда как столичные жители продолжали гибнуть. Тогда как гигантские корабли продолжали висеть на прежних местах, не испытывая на себе никакого урона. И последний факт доводил милитаристов до бешенства. Снаряды пролетали сквозь посланцев из космоса, уничтожая жилые кварталы в городе и в дальних пригородах. То же самое получалось с реактивными ракетами. А вот попытавшиеся идти в лобовую атаку самолёты, разбивались вдребезги о бронированную обшивку, словно напарывались на стены из бетона.
И как с таким противником воевать?
Так что к концу "восьмого" дня стрельбу пресекли, самолёты прекратили свои самоубийственные атаки. Стали подсчитывать потери, в том числе и среди гражданского населения. И прослезились… Да что там, зарыдали! Ну и, наверное, именно слёзы на глазах, помешали американским военным критично посмотреть на себя и на создавшуюся обстановку. Они решились-таки на применение атомной бомбы.