Их движения скованны, неестественны, неуклюжи, а их умы (вне рутины) — это совершенный вакуум. Если их сравнивать с традиционной идеей силы, красоты, мужества и благородства личности, то видно, что они есть в высшей степени грубое стадо скота: демонстрирующее все психологические стигматы[145] наследственного гниения мозга и физического упадка. «Терновый венец на каждом челе есть то возмездие, что сегодня они зарабатывают себе».[146]
Посмотрите на них: девять из десяти просто омерзительны своим языком, ментальностью и общим внешним видом. Они равно демонстрируют экстраординарно низкие животные качества, и после малейшего внешнего воздействия погибают, как овцы, поражённые лёгочным червём. Отапливаемые комнаты, шерстяная одежда и стимулирующие напитки — вот средства, посредством которых их водянистая кровь поддерживается в вялой циркуляции. Каждое новое поколение ещё чахлее и ещё испорченнее, чем его предшественник. Все научные свидетельства ментальной, моральной и телесной порчи заметно акцентированы в них, и их робость стала нарицательной[147] — тяжёлый, продолжительный, методический труд уничтожает отвагу, иссушает жизненные силы и деморализует характер. Он приручает и подчиняет людей так же, как он приручает и подчиняет дикого молодого бычка. Люди, которые работают долго и тяжело, не имеют сил думать. Поддержание мускулов в постоянной готовности отнимает всю их жизненную силу.
Несомненно, работающий мужчина и работающая женщина цивилизованного города являют собой самый низкий и скверный тип животных, когда-либо созданных из пыли, слизи и кислорода.
Они буквально поклоняются работе и склоняются перед законом, подобно стаду волов, что сгибается и напрягается до последнего мускула. Посмотрите на их сморщенные щёки, на их тонкие губы, их узкие, скошенные, неуверенные нижние челюсти, их распадающиеся зубы, острые маленькие носы, маленькие водянистые глазки, желтушные бескровные комплекции, кривые плечи, сухие волосы, обычно выпадающие, заострённые жидкие бородки; женщины с ущемлёнными чертами, осиными тонкими талиями, недостаточно развитой грудью, чахоточные, невротичные, искусственно бесплодные, изнурённые, голодные, карликовые, истеричные.
Разум среднего рабочего или средней рабочей либо является абсолютным вакуумом, либо набит до краёв всеми постижимыми видами лжи, предрассудков, подделок и притворства. Действительно, как бы могли они оставаться в подобных условиях низкого омерзительного наймитства, если бы они не были дефектны по всем первичным признакам — во всём, что мужественно и женственно?
Узрите! — на их лбах выжжено (раскаленным докрасна клеймом для скота) слово «проклят». Вечно терзаемы они в чистилище, изобретённом политиками. Как бы то ни было, их невзгоды могут быть только замаскированной прогрессией, потому что их постыдная деградация в конце концов должна завершиться их полным истреблением. Безнадёжно запутались они в ловушке — безнадёжно побеждены. Для них нет выхода — нет! — даже через поля, залитые кровью.
Бедные дрожащие ничтожества! — омывают свои руки в своих собственных рыданиях! — нет, в крови своих собственных сердец! Прирождённые рабы они — или прирождённые безумцы!
Их дни лишены надежды, а их годы сведены к нулю. Когда их хозяин говорит с ними, они трепещут всеми своими суставами.
Они тратят свои жизни на преследование теней и строят по найму собственные могилы. Их сознания ниже точки замерзания, — нет! — ниже нуля! Они — искалеченные души.
Они замешивают свою плоть в каждодневный хлеб и превращают свои «кающиеся сердца» в миски с жидкой кашей.
Они взирают на идолов в ожидании избавления,[148] непрестанно кроша свои сухие кости в корзины с углём. От мыслей о битве они уклоняются с ужасом, а от вида обнажённых штыков они убегают как хлёстнутые псы.
Стало быть, сила залегла перед ними, как пантера затаивается перед своей добычей. И в урочный час они будут искоренены.
Моя душа отворачивается от них как от мерзости. Моя рука протягивается, чтобы вцепиться им в горло.
Наследственность всегда имела гораздо больше отношения к социальным условиям, чем большинство современных людей желает это признавать. Судя по сегодняшней ситуации, нации, игнорирующие рождение и воспитание, находятся в опасности, потому что как есть благородные животные, так есть и благородные люди. Если заводчик скота снесёт свои разграничивающие изгороди и позволит всему своему скоту беспорядочно спариваться, что за стадо он будет иметь, скажем, через одну декаду? Ничего, кроме сорняков, гибридов и дворняжек!
И это именно то, что нации пытаются проделать, когда они стараются установить равенство привилегий и счастливые, мирные условия. Тесная психологическая взаимосвязь, существующая между предками и дегенеративностью, преступностью, гениальностью, безумием и проч., и проч., теперь повсеместно известна благодаря исследованиям Гальтона, Ломброзо, Моссо, Отто Аммона, Ферри, Крафта-Эбинга и других.[149]
Если преступники являются преступниками по наследственности или по рождению, то не столь же вероятно, что рабы являются рабами по факту своего воспитания и наследственности? Не следует ли также из этого, что герои и сильные, могущественные, решительные личности получили свою цельную стойкость от своих отцов? Несомненно, вся история и вся генеалогия доказывает это как математический факт. Великие люди — всегда потомки великих воинов и завоевателей, что равносильно сказать — сильных животных.
Отто Аммон приводит замечательный пример, который доказывает отборочные и этические достоинства войны. Он утверждает, что все германские дети, родившиеся в течение франко-прусской кампании 1871 года (а также в течение нескольких лет, последовавших сразу за ней), показывают поразительное совершенство как тела, так и духа.
Обратное также показательно. Покажите мне человеческое стадо, которое было недокормлено и ишачило целыми днями с ранней молодости, и я покажу вам стадо скота, чьи предки также были не имевшими собственности вассалами и рабами, побитыми в прошлом дипломатией или войной. (Возьмите в качестве примера ирландское крестьянство или египетских феллахов[150]). Это утверждение не принимает никаких оговорок, потому что если будет открыто одно исключение, оно послужит доказательством общего правила. Человек, полностью владеющий всеми своими правами, львиной наследственностью, благородно рождённый, самодостаточный, лучше перережет себе горло от уха до уха железным напильником, чем проживёт среднюю жизнь наёмного рабочего любого цивилизованного «ада» на земле.
Связь между господством над самим собой и племенем имеет огромное значение. В этом и состоит утраченный секрет.
Вне всяких сомнений, новорожденные ежедневно приходят плачущими в этот мир со словами «чиновник», «проститутка», «бродяга», «беспризорник», «воин», «священник», «философ», «бандит», «вор», «король», «раб» или «трус» — незримо для глаза выжженными над их бровями, в их сердцах и в их разумах.
Наши таланты, наши добродетели и наши пороки внутренне зависят от нашего индивидуального механизма; и этот механизм есть результат бесчисленных химических трансформаций, длящихся годами, в большой степени корректируемых климатом и почвой. «То, что родилось в кости, никогда не выйдет из плоти», — написал Пилпай тысячи лет назад.[151] Полная смысла этническая философия содержится в четырёх строках (цитата из «Глины»):
145
Стигмат (стигма) — небольшая язвочка или красное пятно на теле как симптом истерии; кровавая язва, появляющаяся на теле фанатика в припадке религиозного экстаза в связи с его представлениями о язвах на теле распятого Христа; клеймо, ставившееся на теле рабов или преступников в древней Греции.
146
Ибсен (прим. автора). Генрик Ибсен (1829–1906) — норвежский драматург и поэт, в творчестве которого неоднократно выводился образ сильной личности, в частности, герой его драматической поэмы «Бранд» (1866) не останавливается ни перед какими жертвами для осуществления своего идеала и противостоит ничтожности окружающей действительности.
147
«Храбрый человек может иногда проиграть, но трус проигрывает всегда», — Анджело Моссо (прим. автора). Анжело Моссо (1846–1910) — итальянский учёный, профессор фармакологии и физиологии, изобретатель сфигмометра и эргографа, также политический деятель.
148
Когда Римская Империя ковыляла к своему падению, поклонение государству было установленным культом, точно как сегодня. Лучше уж обожать куски дерева или камня, чем склонять наши сердца, наши головы и наши колени перед этими ордами нечестивых зверей — политиками! (прим. автора)
149
Фрэнсис Гальтон (1822–1911) — английский психолог и антрополог, двоюродный брат Чарльза Дарвина, ввёл в психологию и антропологию идею наследственности, истолковывал интеллектуальные достижения человека его генетическими ресурсами, а народные массы биологически неполноценными, пришёл к выводу о необходимости создания евгеники; Чезаре Ломброзо (1835–1909) — итальянский судебный психиатр и антрополог, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве, разработал теорию прирождённого преступника, согласно которой преступниками не становятся, а рождаются; Отто Аммон (1842–1916) — немецкий антрополог, разработал социальную антропологию, углублял тему социального отбора; Энрико Ферри (1856–1929) — итальянский криминалист, последователь Ломброзо, пропагандировал отказ от понятий вины, вменяемости, ответственности, состава преступления, наказания, замену их понятиями опасного состояния личности; Рихард Фрайхерр фон Крафт-Эбинг (1840–1902) — немецкий психиатр, известный исследователь сексуальных извращений.
151
Пилпай (Бидпай) — предполагаемое имя автора «Панчасантры», собрания басен, датируемых приблизительно 500 годом; «Панчасантра» имеет буддийское содержание, она предназначалась для наставления царских сыновей; Пилпай — персидский вариант имени автора (вообще же в Европу «Панчасантра» пришла через арабские страны), Бидпай — санскритское имя, означающее «мудрец», «придворный учёный».