Ни одна нация, ни одна империя не приходила к упадку — ни одна раса не бывала порабощённой из-за того, что находила удовольствие в мужских видах спорта — в охоте на вепрей и львов, и на людей тоже — в смертельных поединках — в дуэлях — в сражениях за приз — в гладиаторских боях — в «жестокой и кровавой» обстановке. Нет! Ни одна! (Природа жестока — в миллион раз больше, чем когда-либо был человек.) Но дюжины «цивилизаций» погибли позорно, недостойно, из-за распространения язв личной трусости — порождённых изнеженностью, роскошью, ростовщичеством, тяжким трудом, государственностью, религиозными предрассудками, «культурой» и мирным существованием.
Недостаток отваги — физическое одряхление — скудость разума — страх перед опасностью и ужас смерти (явные признаки расового упадка) никогда не происходили из атлетических турниров, завоевательных войн или гладиаторских игр. Когда клерикализм отменил «смертельный поединок», гордость северных земель тихо сошла на нет, когда он отменил Олимпийские игры, Греция загнила в распаде. А когда он запретил гладиаторские схватки, Вечному Городу «пришёл конец».
Через долгое время достоинства бульдогов обречены восторжествовать, сейчас же они могут быть только развиты (если вообще развиты) ежедневной практикой с самой юности. Отсюда вытекает необходимость в «брутальном» футболе, «брутальной» войне, «брутальных» личных схватках, «брутальных» мыслях и «брутальных» объединениях. (Здесь употреблено слово «брутальный», потому что зачастую оно понимается неправильно и используется как ругательство.[355]) «Брутальные» расы всегда были победоносными расами — величайшие люди всегда были в высшей степени «брутальными». (Александр,[356] Сесострис, Цезарь, Тит, Нерон, Бонапарт, Кромвель, Грант, Бисмарк, Сесил Родс.)
Слово «брутальный» в реальной жизни имеет смысл, обратный изнеженности. Тот мужчина брутален, который не подставит другую щёку. Что делают животные, что было бы неверным с точки зрения природы?
Эмерсон[357] осознавал этот основной анахронизм ясно, когда объявил: «Природа держится прямо, но человек пал». Христиане вечно используют слово «брутальный», чтобы пугать друг друга, но кто они, в конце концов? Разве они не подонки, не шлак, не отбросы, не ползучие твари арийского видоизменения — обычные визжащие жирные идиоты, смердящие ничтожества с самым низким уровнем интеллектуального развития? Пусть Эмерсон вновь станет свидетелем. Он может быть признан совершенно беспристрастным. Слушайте, что он говорит:
Атлетические соревнования (и битвы всех видов) оказывают сильное влияние на формирование лучших качеств личного состава всех участвующих сторон. Тот, кто должен встретить достойного противника лицом к лицу и победить его — или самому быть побеждёнными, облагораживает своё сознание — подсознательно. Отвага, хладнокровие, бесстрашие, чистота крови, умственный баланс — первичные необходимости атлета. Он, следовательно, должен быть индивидуалистом, самоуверенным и находчивым, то есть, он должен быть мужественным.
Мужественный человек всегда великодушен, искренен, чистосердечен, бесстрашен. Его чело открыто — его поступь тверда и бесстрашна — его манеры уравновешены, благородны. Он смотрит на тебя без дрожи — оценивает тебя с первого взгляда, а в деловых операциях его «слово чести» гарантирует больше, чем все скреплённые печатями долговые обязательства Шейлока.[358] Он может не быть эрудированным философом — усидчивым студентом — или выдающимся оратором (а также не особенно заботиться о «спасении» своей души), но он больше, чем всё это — он мужчина. Поэтому повсюду он — первый фаворит, особенно у женского пола — чьи сексуальные инстинкты так же верны природе, как стрелка компаса — полюсу.
Какое огромное различие можно заметить между сдержанными манерами загорелого солдата и раболепствующей вкрадчивостью бледнокожего владельца магазина — подлостью еврейского кредитора — сладкой молочно-медовой ядовитостью пастора — низменным раболепием нищего наёмника — грубостью неуклюжего крестьянина — и жирным лоснящимся коварством питающегося налогами политика! Кто сможет, посмотрев на них (собранных вместе), не признать честно, что борьба способствует совершенствованию стойкости, красоты, мощи и семени расы?
Здоровая животность есть основа всех достоинств. Заражённые тела порождают заражённые разумы. Отсюда проистекает пагубная дегенерация среднего «гения». Отсюда также проистекает визжащее безумие слепого большинства. Средние «цивилизованные» люди в большей или в меньшей степени являются жертвами аборта — предрождёнными психами с манией величия. Здравомыслящих людей никогда нельзя заставить поклоняться идолу (сотворённому из нищенствующего еврея), они не станут сознательно воздвигать во имя прогресса и государства сосисочные фабрики для перемалывания их собственной плоти и высасывания из их детей костного мозга. (Помешанные умы, будучи весьма восприимчивы к внушению, не обладают никакой инициативой.)
Это бессвязно лопочущие «гении», которые завлекают человечество в вечное проклятие. Если бы эти уродливые маттоиды были удушены в тот день, когда они родились — земля и воздух были бы гораздо чище. Разве они не заразили человеческую расу всеми мыслимыми недугами, провозглашая панацеи и «надёжные средства» от каждой неизлечимой болезни?
С кафедры, с трибуны и из библиотеки они испускают свой маниакальный лепет, и чернь, более безумная, чем мартовские зайцы, впитывает всё это с раскрытыми от удивления ртами.
Слушайте! Слышите чахоточных демонов, выкашливающих свою книжную чуму с самых высоких должностей мира? Они вылечат «страдания угнетённых», не так ли?
Бесполезен медикамент, который не изгоняет никакую заразу! Бесполезна та риторика, которая не лечит человеческого горя!
Женщины испытывают неземной восторг от грохота военных барабанов — от военных маршей, от чтения поэм и романов о «битвах, убийствах и скоропостижной смерти». (Криминальные газеты удерживаются на плаву в основном благодаря женщинам, падким до сенсационных репортажей об убийствах.)
Французские женщины (вопреки своей глубокой патриотической сентиментальности) восторгались прекрасной физической и военной выносливостью германских солдат, которые прошли через Париж в 1871. Контраст между высокими чистокожими[359] германскими завоевателями и малорослыми французскими национальными гвардейцами тогда был продемонстрирован самым явным образом. Во Франции все «брутальные» виды спорта запрещены. Клерикализм имел там полную власть веками, и теперь социализм избирательной урны (а также циничная мерзкая чувственность) в полном расцвете.
Где бы солдаты ни сражались на войне, они сражаются также за любовь — патриотизм завершается после первого пароксизма[360] жаждущих мщения. Женщины побеждённых рас обычно весьма склонны выходить замуж за мужчину, который во время войны убил её детей. Редьярд Киплинг в одной из своих популярных баллад искусной рукой касается этой этнической особенности:
356
Александр — имеется в виду Александр Македонский, Александр Великий (356–323 до н. э.) — полководец и государственный деятель, проводил многочисленные войны, империя, созданная в результате его завоеваний, простиралась от Дуная до Инда.
357
Ральф Уолдо Эмерсон (1803–1882) — американский философ-идеалист, поэт и эссеист, крупнейший американский романтик, родоначальник трансцендентализма, рассматривал природу как воплощение духовного абсолюта, по его мысли каждый человек должен жить наедине с природой простой и мудрой жизнью свободного фермера или ремесленника.
359
Чистокожие — дословный перевод английского слова «clean-skinned», на австралийском сленге означающем также «неклеймёное животное».
360
Пароксизм — припадок, приступ болезни, внезапный приступ сильного душевного возбуждения.