Читать онлайн "Сила есть Право" - Редбёрд Рагнар - RuLit

Девятнадцать столетий евангелизации (с еврейской библией в качестве основы) возымели результат — в чём? В политическом, социальном, финансовом и философском господстве — еврея. Мы с таким прилежанием изучаем его фальсифицированные хроники, его скорбную литературу и его пророческие излияния, как будто единственно в этой тошнотворной куче мусора и зловония было найдено summum bonum.[381] Ни один акр не перейдёт из рук в руки — ни один военный корабль не поднимет якоря — ни один плуг не вонзится в землю — ни один президент не наложит вето на законопроект — ни один дипломат не подпишет протокол — ни один император не взмахнёт саблей — без прямого воздействия тайного еврейского властелина. Узрите! «Король в своей счётной палате, считает свои деньги»,[382] и какой король! Израиль является абсолютным диктатором, потому что он — абсолютный собственник. Золото, серебро и кредиты мира принадлежат ему, и пока он нанимает политиков, чтобы использовать вооружённые силы «правительства» для сбора своих «займов», для защиты своих безопасных бронированных подвалов, он — не несущий ни перед кем ответственности Иегова-Иах.[383] Но как только сила оставит его, «отощавшие псы за стеной» с рычанием прыгнут на него и награбят всё им награбленное, чтобы наиболее приспособленные смогли выжить.

«Евреи — министры золота, искусные банкиры, видящие в людях и государстве рудник, который должен быть разработан».[384]

«Жизненная кровь выпита из нас этими гарпиями финансов и игорных столов, которые, обдирая нас начисто, ещё и надсмехаются над нами».[385]

«Ущерб, который наносят евреи, исходит не от отдельных личностей, но от самого нрава этих людей, они — саранча, гусеницы, которые опустошают Францию, им должно быть запрещено заниматься коммерцией».[386]

Существует два различных, и вместе с тем схожих типа паразитических семитов: первый, представленный Марксом, Лассалем, Степняком[387] и Иисусом-мечтателем, второй — Гошеном, Ротшильдом, Барингом[388] и Иудой-банкиром. Вместе, где бы они ни находили приют, они практически полностью уничтожают гражданскую свободу и личную независимость. Не кусают ли они как гадюки кормящую их грудь? Что сделали они с Галлией, как не выели её сердце, а Галлия была первой, кто «освободила» их. Что теперь они делают с Германией, Россией, Англией, Америкой, Африкой, Австралией? Отравляют мозговые клетки порабощённого большинства, отбирая под залог — плуг и борону — жёрнов и мельницу.

Над нациями, империями и колониями, пребывающими в рабстве, висит идольский знак бесстыдного распятия (которое не лечит ни одной болезни). Над миром в цепях маячит ужасная тень трёх золотых шаров.[389]

Как солнца, звёзды и первичные атомы притягивают друг друга взаимной силой, так красивые женщины притягивают храбрых мужчин. Нервные клетки великолепных женщин и решительных воинов вибрируют в ритмичном унисоне. Между ними существует обоюдное масонство,[390] и ни «кредо», ни «культура» не могут его истребить, потому что это является частью космического плана — создавать всё более высокие типы.

Женский пол собирается на военных парадах, на футбольных матчах, на бальных турнирах, на водных карнавалах и на театрализованных битвах точно так же, как женщины «старого доброго времени»[391] собирались на состязаниях лучников — на битвах в Колизее — на Олимпийских играх — и на воинственных плясках неолита.[392] В своём поклонении воину индейские скво, львицы и колокольчики бального зала звучат в гармоничном аккорде.

Даже в годы мира (мир может быть определён как временное перемирие — приостановка битвы за выживание) гражданские в женском обществе резко обесцениваются, когда поблизости появляется раззолоченный морской лейтенант или «капитан-с-его-бакенбардами». На балах и приёмах военная униформа несёт прежде всего сексуальность (в особенности, если в неё облачён мужчина), так же, как и среди охотящихся за скальпами аборигенов Борнео, каннибалов Конго, краснокожих Оклахомы — или среди ужасных грубиянов Чикаго.

Университетские профессора (замаскированные священники) и святоши-демагоги могут в напыщенной прозе и медовых рифмованных строках обличать «милитаризм» и «ужасы войны», но с гораздо большим успехом они могут вскочить в ярости на свои задние лапки и бешено вопить на пояса Ориона,[393] или в бессильном отчаянии бросаться на сверкающие острия Северного Сияния. Эти литературные «светила» (чьё дело — занижать общественное мнение) ведают лишь очки на своих носах, безумие в своих мозгах, застой в своих печёнках, сухость в своих костях, страх в своих сердцах и перья в своих извивающихся пальцах, они никогда не будут восторженно «избраны» зрелой женщиной. Когда этим бедным убогим человечишкам (гениями они зовут друг друга) посчастливится (по какому-то благоприятному стечению обстоятельств) получить женщину, они превращают её жизнь в пытку и едва ли оставляют после себя хоть какое-то потомство, ибо рок дегенерации веет над каждым их нервом и над каждым волоском их тел. Кто-нибудь когда-нибудь слышал, чтобы страдающая от неразделённой любви женщина рисковала своей жизнью или своей репутацией, чтобы выйти замуж за набожную ползучую гадину или за очкастого учёного мужа? Видели ли вы хотя бы одну великую драму, в которой герой ни чуточку не подрался? Прелестный принц, он не только совершает галантные поступки — он побеждает гигантов — обводит вокруг пальца коварных убийц — сокрушает злых колдунов и нагоняет ужас на всех злодеев в округе — то есть «на другого поклонника».

Расследование последнего случая индийского мятежа показало, что первая его вспышка (в Мируте[394]) была спровоцирована «местной прекрасной девушкой, увенчанной жасминовыми гирляндами», которая очень по-женски осмеяла своего поклонника сипая, прошипев ему в лицо, когда он пришёл её навестить: «Мы не на базаре, чтобы целовать трусов». Он покинул её в ярости и безрассудно ускорил восстание, которое закончилось тем, что завоеватели выстрелили из пушек «побеждёнными».

Как агенты-провокаторы женщины никогда не были превзойдены мужчинами. Корнелия воспитывала двух своих замечательных сыновей с намерением направить их против римских олигархов и свергнуть последних, городская проститутка возглавила санкюлотов Французской революции. Королева Боудикка возглавила свою собственную армию британцев против всепобеждающих римских легионов.[395] Припадочная дева (позднее канонизированная) оделась в железные доспехи, оседлала боевого коня и призвала своих деморализованных соотечественников к насильственному изгнанию чужестранной армии.[396] В американских войнах женский род также с успехом играл свою роль, и американская женщина испытывает восторг (больше, чем все остальные женщины) от восхождения её собственной и семейной родословной к борцам за независимость, пиратам, флибустьерам — и через них к одетым в кольчугу рыцарям и героям далёкого прошлого. Никакая публичная библиотека в этой республике не обходится без полного набора родословных книг, и нет более вдумчивых студентов, изучающих их, чем женщины. Инстинктивно осознавая определяющую силу наследственности, эти студентки неосознанно стремятся (своим особым путём) разрешить знаменитый спенсеровский синтез: «Видение того, что материя неразрушима, действие непрерывно, а сила неизменна — видение того, что силы повсюду претерпевают изменение, что действие всегда следует путём наименьшего сопротивления, является неизменно ритмизированным — остаётся открыть такую же неизменную формулу, выражающую комбинированные результаты действий, пока сформулированных лишь по отдельности».