Всё остальное — неверно
Естественный мир — это мир войны; естество человека — это естество воина; естественный закон — это закон клыка и когтя. Всё остальное — неверно. Состояние битвы присутствует везде. Мы рождены в вечном конфликте. Это наше наследие, и это было наследием всех предыдущих поколений. Это «состояние битвы» может быть замаскировано словами Св. Франциска или мягкими и коварными доктринами Кропоткина и Толстого,[18] но в конечном счёте оно не может быть избегнуто ни одним человеком и ни одним человеческим племенем. Оно здесь и оно останется здесь, и каждый человек, хочет он того или нет, должен столкнуться с ним. Оно правит всем, оно главенствует над всем, оно властвует над всем и кладёт конец сомнениям тех, кто воображает ополицизированное[19] население, интернационально управляемое спокойствие и государственный организованный индустриализм столь радостным, достойным преклонения и божественным.
Взгляни на распятие, что оно символизирует? Бледную беспомощность, висящую на дереве.
В войнах великого Цезаря, мрачного Ганнибала, во времена Валтасара, фараонов, в дни Риенци и Роланда Храброго[21] — все знамёна развевались во имя женщин и золота.
Это сила против силы, запомните, на суше и на море, человек против человека, деньги против денег, разум против разума, и — всё победителю.
Глава I
Вводная
Из сей бесплодной пустыни стали и камня подаю я голос, дабы вы услышали.
К востоку и к западу я обращаюсь. Северу и югу показываю я знак -
Провозглашая: «Смерть слабому, богатство сильному».
Откройте глаза, чтобы услышать, о, люди с заплесневелыми умами, и слушайте меня, вы, трудящиеся миллионы!
Ибо я стою здесь, чтобы бросить вызов мудрости мира, чтобы подвергнуть сомнению «законы» человека и «Бога».
Я требую объяснения смысла вашего золотого правила[22] и спрашиваю «почему?» и «для чего?» у ваших Десяти заповедей.[23]
Я не сгибаюсь ни перед одним вашим идолом в молчаливом повиновении, и тот, кто сказал «ты должен» — мой смертельный враг.[24]
Я требую доказательств всех вещей, и принимаю с оговорками даже то, что истинно.
Я погружаю свой указательный палец в водянистую кровь вашего бессильного спасителя (вашего божественного демократа, вашего еврейского безумца) и пишу на его изорванном шипами лбе: «Истинный Принц зла — Король рабов!»
Ни одна убелённая сединами ложь не станет истиной для меня — ни один культ и ни одна догма не поработит моё перо.
Я вырываюсь из всех соглашений. Одинокий, безгранично свободный. Я воздымаю в безжалостном вторжении знамя Сильного.
Я вглядываюсь в остекленевшие глаза вашего трусливого Иеговы и дёргаю его за бороду, я поднимаю топор и проламываю им его изъеденный червями череп.
Я вскрываю бледное содержимое побелённых гробниц философии и смеюсь с сардоническим гневом.
Затем, достигнув лакированных и сочащихся гноем фасадов ваших высших моральных догм, я пишу на них буквами пылающего презрения: «Взгляните сюда, всё это ложь»!
Я отрицаю все вещи! Я спрашиваю со всех вещей!
И всё же! И всё же! -
— Соберитесь вокруг меня, о, вы, неповинующиеся смерти, и вся земля будет вашей, владейте ей и храните её.
Что есть ваши «цивилизация и прогресс», если их единственный результат — истерия и деградация?
Что есть «государство и закон», если их урожай — человек, лишённый жизненных сил?
Что есть «религия и литература», если их величайший продукт — толпы верующих рабов?
Что есть «эволюция и культура», если их красивый, но гнилой плод — презренная раса существ, чьи кости тронуты тленом?
Как получается, что «признанные авторитеты» не задают вопросов относительно существующих «моральных кодексов», по которым наша когда-то сильная Северная раса медленно и верно разрушает своё сердце в мирном бездействии и изнурительном гниении?
Стандартные «моральные принципы» деспотично подаются их ортодоксальными апологетами как однажды созданная и неизменная данность, и подвергать сомнению божественную правоту этих «принципов» есть измена и святотатство. Когда величайшие мыслители расы не способны или же боятся огласить свой манифест или логические заключения, едва ли стоит удивляться тому, что средние люди также не желают рисковать «жизнью, судьбой и священной честью», чтобы опрокинуть популярные концепции «правильного и неправильного», которые, как им известно из их горького жизненного опыта, являются неосуществимыми фальшивками. И хотя обычный человек чувствует сердцем, что почти все политические и религиозные установки — действующий обман, с какой осторожностью он избегает любой открытой констатации соперничающих теорий! У него нет храбрости для такого убеждения. Он боится открыто высказать то, о чём тайно думает. Иными словами, он живёт в положении подчинённости, вассалитета. Он позволяет своему разуму быть подчинённым и удерживаться в рабстве разумом другого. С самого детства он был преднамеренно подвергнут продолжительному внешнему давлению, направленному в основном на принуждение его сознания строго следовать уже созданным взглядам морального, политического и религиозного «долга». Ему не было дано ни одного мига истинной ментальной свободы. Он впитал с молоком матери лживые убеждения. Он прислушивается к самой отвратительной лжи, прославляемой в его присутствии как благородная истина. Он слушает фальшивые песни высокопарного хора. Он слышит их, звучащие из серебряных и золотых горнов. Он слышит их, произносимые нараспев скоплениями верующих, среди раскатов священной музыки и торжественного грохота молитвенных песнопений. И таким образом его разум стерилизуется властью до того, как получает шанс повзрослеть. Потому молодёжь ментально кастрирована, и потом её естественная жизненная энергия изнуряется ярмом традиций — ярмом рабства. В детском саду, в школе, в колледже пластичная мякоть мозга намеренно помещается в заранее заготовленную форму. Всё, что так или иначе может сделать развращённая цивилизация, нацелено на направление развивающегося интеллекта в неестественные русла. Потому огромное число людей, населяющих сегодня землю, не имеют никакой инициативы, никакой оригинальности и независимости мысли, вот они и остаются самыми обычными подчинёнными личностями, которые никогда не вносили ни малейшего вклада в создание тех идеалов, которые они формально почитают.
18
Св. Франциск (наст. Джованни Бернардоне, 1181–1226) — итальянский религиозный деятель, проповедник, основатель монашеского ордена францисканцев; Пётр Алексеевич Кропоткин (1842–1921) — русский революционер, один из теоретиков анархизма, социолог, географ и геолог, создатель собственного этического учения, в основе которого лежит закон взаимной помощи и солидарности; Лев Николаевич Толстой (1828–1910) — русский писатель, создатель собственного религиозного учения, проповедовал в т. ч. непротивление злу насилием, считая единственно разумными средствами борьбы со злом его публичное обличение и пассивное неповиновение властям.
19
«Ополицизированное» — в оригинале используется слово «policemanized», т. е. игра словами «police» и «humanized» (очеловеченный, облагороженный).
20
Lo, I hear the fighters coming / Over hill and dale and plain. / With battle cry of ages / In a Rebel world again. // Who'd forge their swords to plow-shares / Shall sweat in bitter yokes. / The free-born race and fearless / Must deal out battle strokes.
21
Ганнибал Барка (247–183 до н. э.) — карфагенский полководец и государственный деятель, считается одним из самых крупных полководцев древности; Кола ди Риенци (1313–1354) — народный итальянский вождь, республиканец, находился в конфронтации с Ватиканом, неоднократно пребывал у власти, проявляя себя при этом жестоким диктатором; Роланд — знаменитый французский герой средневекового цикла песней о подвигах Карла Великого, императора Священной Римской империи, обессмерченный в «Песне о Роланде» (XI или XII век).
22
Золотое правило — правило, заключающееся в том, что человек должен поступать с другими так, как он хочет, чтобы поступали с ним.
23
Десять заповедей (Декалог) — в Библии (Исх. XX: 3-17) десять заповедей, данных Богом Моисею в третий месяц после исхода евреев из Египта на горе Синай и записанных на каменных скрижалях завета (договора между Богом и израильским народом), Десять заповедей предписывают: отказ от почитания других богов; отказ от поклонения и служения идолам, кумирам, каким-либо изображениям; отказ от упоминания имени Бога всуе (напрасно); соблюдение субботы для освящения Бога; почитание своих отца и матери; не убивать; не прелюбодействовать; не красть; не лжесвидетельствовать; не завидовать; эти заповеди легли в основу религиозно-этических норм иудаизма и были восприняты затем христианством.
24
Ср.: «Но в самой уединённой пустыне совершается второе превращение: здесь львом становится дух, свободу хочет он себе завоевать и господином быть в своей собственной пустыне. Своего последнего господина ищет он здесь: врагом хочет он стать ему и своему последнему богу, из-за победы он хочет бороться с великим драконом. Кто же этот великий дракон, которого дух не хочет более называть господином и богом? «Ты должен» называется великий дракон. Но дух льва говорит: «Я хочу»», — Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра», «Речи Заратустры», речь первая — «О трёх превращениях».