Стараясь удерживать контроль, Гарри позволил энергии течь через себя, сосредоточившись на своей любви к приёмному отцу. Вернись к нам, Лунатик. Ты нужен нам. На лбу Гарри выступил пот. Мускулы начали вопить от боли. Дыхание сбилось. Гарри чувствовал, как слабеет его тело, но не обращал на это внимания. Рука Ремуса потеплела. Сработало! Голова начала пульсировать, но это тоже не имело значения. Ведь у него получалось!
Боль стала сильнее внутреннего тепла, вызванного потоками магии. Гарри закусил губу, чтобы сдержать крик. Он хотел остановиться, но ведь это же был Ремус. Ещё чуть-чуть. Я могу сделать это ради Ремуса. Знаю, что могу. Вскоре у него закружилась голова, и он был вынужден опустить голову на грудь Ремусу. Он пытался держаться, но его сознание тонуло в море сумбура. Его левая рука упала, и тепло покинуло его тело, оставив после себя только боль и пустоту. Гарри не мог заставить себя пошевелиться. Он так устал, слишком устал.
Его быстро одолел сон.
* * *
Дверь медленно приоткрылась и в комнату просунул свою голову вполне конкретный анимаг, улыбнувшийся при виде Гарри, опустившего голову на грудь Ремуса. Он оставил парня тут час назад и догадывался, что к этому моменту тот уже успеет заснуть. Чтобы Гарри ни сказал Ремусу, это, должно быть, измотало его. Немногие знали, насколько на самом деле Гарри был близок с Ремусом Люпином, ведь Ремус был очень скрытным человеком. Сириус прекрасно знал о долгих разговорах, которые вели Гарри и Ремус на определённые «серьёзные» темы. Это Ремус был «серьёзным» родителем, Сириус же был родителем «весёлым». И в данный момент Гарри нужен был именно «серьёзный» родитель, который бы помог ему справиться с проблемами. Именно это послужило главной причиной тому, что Сириус начал вести себя немного как Ремус.
Полностью открыв дверь, Сириус осторожно вошёл в комнату и присел на корточки рядом с крестником. Он аккуратно положил руку Гарри на плечо и тут же отдернул её, заметив, что его рубашка насквозь промокла от пота. Сириус осторожно прикоснулся к шее Гарри и почти вскрикнул от шока. Мальчик горел! Когда это случилось? Ведь с Гарри же всё было в порядке ещё час назад!
Сириус осторожно переместил Гарри к себе в руки и опустил мальчика на пол. И только тогда он заметил, что температура была наименьшей из его проблем. Лицо Гарри полыхало, его дыхание было неровным, а тело периодически сотрясали конвульсии. Не зная, что ему делать, Сириус поднял взгляд в сторону дверного проема и увидел три фигуры, в шоке уставившиеся на них. Гарри никогда не простит меня за это.
Время определённо было не на его стороне. Сириус подскочил на ноги.
— Вы трое останетесь здесь с ним, — приказал он. — Мне нужно связаться с Поппи. Если что-нибудь случится, немедленно зовите меня.
Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли поспешили к Гарри и взяли его за руки. Рональд Уизли же остался стоять в дверях, не сводя глаз с лучшего друга, беспомощно лежащего на полу. Зная, что по меньшей мере Гермиона и Джинни услышали его, Сириус выбежал из комнаты так быстро, как только мог. Секунды утекали, но ни слова так и не было сказано. Гермиона пробежалась пальцами по влажным волосам Гарри, в то время как Джинни коснулась его лица. Обе словно надеялись, что их действий хватит, чтобы разбудить Гарри.
Рон наконец очнулся от своего ступора и сумел подойти к ним. Его, как и Гермиону, и Джинни, предупредили, что Гарри всё ещё поправляется, но он всё равно позволил себе поверить, что Сириус просто как обычно слишком печётся о своём крестнике. Он знал, что Гарри пострадал во время взрыва, к тому же после этого Пожиратели поймали его и доставили к Вы-Знаете-Кому. Долгие три дня они ждали хоть каких-то известий, в то время как большая часть его семьи участвовала в поисках. Так что они были очень рады, когда Чарли наконец вышел из камина и объявил, что Гарри нашёлся. Рон, Гермиона и Джинни немедленно спросили, когда они могут повидаться с другом, на что им ответили, что Сириус запретил какие-либо визиты. Гарри восстанавливался после истощения, подавления магии и полученных во время плена ран. Всё это звучало довольно серьёзно, но ведь это же Гарри. Раньше Гарри всегда умудрялся оправляться от своих ран. И в этот раз у него тоже получится... верно же?
Присев на краешек кровати, Рон наблюдал за тем, как Гермиона и Джинни обеспокоенно уставились на Гарри, не прекращая касаться его лица и волос. Он как раз собирался сказать им, чтобы они перестали, когда что-то коснулось его руки. Он испуганно вскрикнул и подскочил на ноги. Обернувшись, Рон округлившимися глазами уставился на Ремуса Люпина, который, тяжело дыша, делал слабые попытки до чего-то дотянуться. Глаза оборотня всё ещё были закрыты, да и было похоже на то, что он всё ещё не до конца осознавал окружающее. Однако когда Ремус заговорил, его слова не оставили сомнений в том, что именно было у него на уме.
— Гарри? — слабо позвал Ремус, а потом снова провалился в сон.
Рон, Гермиона и Джинни уставились на Ремуса, а потом, не сговариваясь, сошлись в едином действии.
— СИРИУС! — закричали они хором.
* * *
Он ощущал тепло и умиротворение, но в то же время его не покидало и какое-то странное чувство. Он лежал в удобной кровати, но почему-то не мог пошевелиться. Почему? Его разум был наполнен туманом и тупой болью. Когда это случилось? Он не помнил, чтобы делал что-то, что могло бы вызвать такую боль — физическую и ментальную. Застонав, Гарри передвинул ту часть тела, что сумел заставить подчиниться себе, — голову, но даже это движение причинило ему боль. Он не знал, что происходит, да и не то чтобы это его волновало. Он просто хотел, чтобы боль исчезла.
Чьи-то заботливые пальцы пробежались по его волосам, отвлекая его. Что-то воткнулось в его руку. Гарри попытался запротестовать, но тут боль внезапно схлынула, быстро положив конец его протестам. Всё постепенно прояснилось, и Гарри вспомнил, что он пытался сделать и как трудно это было. Наверно, именно поэтому я чувствую себя так ужасно. Гарри медленно открыл глаза и увидел несколько расплывчатых лиц, смотревших на него сверху вниз. Он тут же узнал мадам Помфри и Сириуса. Но вот третье лицо он всё никак не мог различить. В нём было что-то знакомое, но Гарри не мог понять, что именно.
Закрыв глаза, Гарри заставил себя расслабиться и почувствовал мягкие волны беспокойства, нервозности и страха, смешанного с облегчением. Он вздохнул и снова открыл глаза. Это точно будет трудно.
— Что случилось? — спросил Гарри хриплым голосом.
— Это мы бы все хотели узнать, волчонок, — мягко сказал знакомый голос. — Бродяга был сам не свой от беспокойства, когда вчера нашёл тебя здесь без сознания.
Гарри удивлённо охнул. Разве это может быть правдой?
— Лунатик? — с надеждой спросил он.
— Правильно, — сказал Ремус, приложив руку к щеке Гарри. — Раз уж нам обоим теперь прописан постельный режим, Поппи решила, что лучше держать нас рядом. Так мы сможем приглядывать друг за другом. — Он передвинул руку на лоб Гарри. — К тому же нам нужно о многом поговорить.
Гарри не мог отвести глаз от Ремуса, а мадам Помфри тем временем начала осматривать его.
— Но ты же в порядке, да? — спросил он. — Яд...
— ...Я всё ещё поправляюсь, Гарри, — честно ответил Ремус, пробегая пальцами по волосам Гарри и не обращая внимания на перешептывание между Сириусом и мадам Помфри. — Я не знаю, что ты сделал и как ты это сделал. Поппи говорит, моё выздоровление продвинулось аж на три месяца. Я всё ещё быстро устаю и мне по-прежнему нужно принимать зелье дважды в день, но, по крайней мере, я больше не погружен в зачарованный сон. Ты же, с другой стороны, страдаешь от магического истощения... опять... А это, я тебе скажу, довольно серьёзное достижение для того, кто всё ещё восстанавливается после подавления магии.
Гарри нервно закусил губу.
— Сколько Сириус успел тебе рассказать? — спросил он. Гарри потерялся в сомнениях. Одна его часть хотела, что Ремус уже всё знал, чтобы ему не пришлось ещё раз рассказывать обо всём. Другая же его часть желала, чтобы Ремус вообще ничего не знал о всех тех ошибках, которые он, Гарри, совершил из-за необдуманности своих действий.