— Нет, не хочу, — ответил я ему. — Езжай один, и сразу тебя предупреждаю — не надо везти свою девицу сюда. Я не намерен терпеть её охи и вздохи, поэтому сними себе номер в гостинице.
— Хорошо, — ответил Ридах, и вышел за дверь.
— Кстати, ты нашёл мне тот адрес и того мужчину, что я просил? — вспомнив про ещё одно дело, спросил я.
— Да, — он вернулся в комнату, и положил на стол фотографию и листок бумаги. — Вот его фотография и домашний адрес.
Я стал всматриваться в снимок. На нём был изображён мужчина лет двадцати семи, с русыми волосами, голубыми глазами и волевым подбородком. "А парень действительно симпатичный, вот только взгляд у него слишком наглый и самоуверенный. Ну ничего, я быстро с него собью спесь. Дела подождут".
— Пожалуй, я тоже сегодня развлекусь, — произнёс я, поднимаясь с кресла. — И плотно поужинаю.
Выйдя вместе с Ридахом из квартиры, мы спустились вниз и сели по своим машинам. А через тридцать минут я уже стоял во дворе дома, где проживал Костя, который когда-то унизил Ташу. Но дома его не оказалось, и я стал терпеливо ждать, когда он соизволит появиться.
Наконец-то в начале четвёртого утра, во двор въехала машина, и когда из неё вышел водитель, я с облегчением вздохнул. Выйдя из машины, я направился к нему.
— Константин Абрашин? — мягко спросил я, догнав его.
— Да. А ты кто такой? — развязно спросил он, рассматривая меня. — Мы не знакомы.
— Мы — нет, но у нас есть одна общая знакомая…
— Слушай, мужик, если я переспал с твоей женой, то разбирайся с ней, а не со мной. Понял?
— Ты, голубчик, не совсем верно понимаешь ситуацию, — ласково произнёс я, подходя к нему ближе.
— Это ты не понимаешь ситуацию! Ты знаешь, кто я, и кто мой отец? Если ты хоть пальцем ко мне притронешься — тебе крышка!!! — нервно сказал он и стал пятиться к подъезду.
— Это вряд ли, — сказал я и бросился на него.
В следующее мгновение я прижал его к стене дома и, закрыв ему рот рукой, тихо спросил:
— Помнишь Ташу Булавину? Кивни, если помнишь.
Но вместо этого, он попытался нанести мне удар правой рукой, и одновременно с этим нанести болевой по голени.
— Идиот, — произнёс я, перехватив его руку, и резко вывернув её, сломал ему запястье. — Могу заодно и ногу сломать. Хочешь?
У парня от боли на глаза навернулись слёзы, и он что-то стал мычать, пытаясь освободиться, но я только сильнее прижал его к стене.
— Так что, помнишь Ташу? — он отрицательно замотал головой. — А ты сволочь, оказывается, — я поморщился. — Хорошо, напоминаю — институт, ты на пятом курсе и споришь с друзьями, что влюбишь в себя девушку, — его глаза расширились, и я усмехнулся. — Вижу, ты вспомнил, так вот, хочу тебе сказать — зря ты её тогда обидел. И теперь я хочу, что ты, умирая, вспомнил каждое брошенное в её адрес слово, и знал, что сейчас ты заплатишь своей жизнь за это.
Наклонившись, я вонзил зубы в его горло. Оторвав кусок плоти, я выплюнул его и стал пить кровь. Парень ожесточённо стал сопротивляться, пытаясь вырваться, и занёс левую руку для удара. Перехватив её, я укусил его за запястье и стал смотреть в его обезумевшие от ужаса глаза, и наслаждаться вкусом его крови.
Оторвавшись от запястья, я наклонился к его уху и ласково спросил:
— Ты всё вспомнил, что ей говорил или нет? У тебя есть ещё минут пять, а потом ты умрёшь, — и снова стал пить кровь из раны на шее.
Когда парень потерял сознание и обмяк, я убрал руку от его рта и, позволив себе насладиться двумя последними глотками, отпустил его. Тело с глухим стуком упало на землю.
— Вот так-то! — достав платок, я вытер губы и, бросив на него последний взгляд, пошёл к своей машине.
Приехав домой и, приняв душ, я со спокойной совесть и чувством выполненного долга, занялся текущими делами.
В начале девятого приехал Ридах и, зайдя в зал, встревоженно спросил:
— Вайго, ты что не убрал тело?
— Нет. Я хочу, чтобы Таша знала, что её обидчик умер страшной и мучительной смертью, а не просто пропал, — произнёс я, откинувшись на спинку кресла.
— Ты не представляешь, что твориться в городе. Везде милиция! Меня три раза остановили и проверили документы.
— Вот и хорошо. Чем больше огласка, тем лучше, — спокойно ответил я. — Ещё что-то?
— Нет, — ответил он.
— Тогда иди, отдыхай. Надеюсь, ночь удалась?