— Ужасно! — сказал гость тихим голосом.
Мистер Тенч удивленно взглянул на собеседника. Тот качался в кресле, готовый и уйти, и остаться, похожий на черный вопросительный знак. Со своей серой трехдневной щетиной и видимой слабостью он не внушал уважения. Такому можно приказывать что угодно. Гость сказал:
— Я имел в виду мир, все, что в нем творится…
— Пейте ваше бренди!
Тот отхлебнул глоток, как бы уступая, и сказал:
— Вы помните эти края прежде? До того, как пришли краснорубашечники[5]?
— Разумеется!
— Какой счастливой тогда была жизнь.
— Да? Я этого не замечал.
— У людей по крайней мере был Бог.
— На состоянии зубов это не отражалось, — сказал мистер Тенч. Он налил себе еще из бутылки гостя. — Это всегда было ужасное место, тоскливое, Боже мой! Те, кто живет в Англии, назвали бы его романтическим. Я думал, пройдет пять лет и я уеду. Здесь было полно работы. Золотые зубы. А потом курс песо упал. И теперь я не могу выбраться отсюда. Но когда-нибудь я это сделаю. Сверну дело. Поеду домой. Буду жить, как положено джентльмену. Забуду все это. — Он указал на пустую, вровень с землей комнату. — Осталось немного ждать, я оптимист.
Внезапно незнакомец спросил:
— А долго он идет до Веракруса?
— Кто?
— Пароход.
Мистер Тенч ответил уныло:
— Сорок часов — и вы там. «Дилигенсия» — хороший отель. И дансинги. Веселый город.
— Казалось бы, так близко, — сказал гость. — А сколько стоит билет?
— Вы должны спросить у Лопеса, он агент, — сказал мистер Тенч.
— Но Лопес…
— Ах да, забыл. Его расстреляли.
Кто-то постучал в дверь. Незнакомец сунул свой чемоданчик под качалку, а мистер Тенч осторожно подошел к окну.
— Нельзя никому доверять, — сказал он. — У любого зубного врача с именем есть враги.
Робкий голосок умоляюще сказал:
— Свои.
И мистер Тенч открыл. Солнце немедленно ворвалось, как раскаленный брусок металла. В дверях стоял ребенок и спрашивал доктора. У него была широкополая шляпа и тупые карие глаза. За его спиной на утрамбованной раскаленной дороге топтались и храпели два мула. Мистер Тенч объяснил, что он не доктор, а зубной врач. Оглянувшись, он увидел, что незнакомец скрючился в кресле-качалке, его пристальный взгляд стал умоляющим… Ребенок ответил, что в городе появился новый доктор, а у старого лихорадка, он не может выйти из дома. Мать мальчика заболела.
Смутная мысль мелькнула в мозгу мистера Тенча. Подумав, он сказал:
— Вы ведь, кажется, врач?
— Нет, нет, я должен идти на пароход.
— По-моему, вы говорили…
— Я передумал.
— Но он отчалит через несколько часов. Он никогда не ходит точно по расписанию.
Мистер Тенч спросил ребенка, далеко ли идти.
— Шесть миль, — ответил тот.
— Слишком далеко, — сказал мистер Тенч. — Ступай. Поищи кого-нибудь другого. — И, повернувшись к незнакомцу, добавил: — Как быстро здесь распространяются новости. Все уже знают, что вы в городе.
— Я ничем не смог бы помочь, — сказал незнакомец с тревогой в голосе. Казалось, он смиренно спрашивал мнения мистера Тенча.
— Ступай! — приказал мистер Тенч.
Ребенок не шелохнулся. Он стоял на палящем солнце и глядел на них с бесконечным терпением. Он повторил, что его мать умирает. Карие глаза не выражали никаких чувств — это был просто факт. Ты рождаешься, твои родители умирают, и ты сам состаришься и умрешь.
— Если она умирает, — сказал мистер Тенч, — врач ей не нужен.
Незнакомец через силу поднялся, однако так, словно прозвучало требование, не допускающее отказа.
— Так всегда, — печально сказал он. — Так всегда бывает…
— Вы же должны успеть на пароход.
— Не успею, — сказал гость. — Так суждено, чтобы я не успел. — Легкое раздражение охватило его. — Дайте мне бренди. — Он сделал долгий глоток, взглянул на равнодушного ребенка, на палящую улицу, на грифов, повисших в небе, словно грязные пятна…
— Ну, если она умирает, — сказал мистер Тенч.
— Знаю я этих людей. Она наверняка так же умирает, как я.
— Вы ей не нужны!
Ребенок наблюдал за ними с полным безразличием. Спор на чужом языке был для него лишен смысла, его не касался. Он просто ждал, когда врач пойдет с ним.
— Что вы понимаете? — взволнованно сказал незнакомец. — Все только и твердят: вы не нужны. — Бренди подействовало на него. С непонятной горечью он добавил: — Мне кажется, я слышу, как это говорят во всем мире.
5
Краснорубашечники — военизированные отряды, созданные в конце 1930-х годов Томасом Гарридо Каннабалем, губернатором штата Тобаско (где происходит действие романа), известным своей реакционной политикой и фанатичным антиклерикализмом