Тина нервно облизнула губы. Она увидела, как посуровело его лицо при этом воспоминании и напряглось тело от злости. Она осторожно, сдерживая волнение, наблюдала, как Дирк поставил чашки на стол и сел рядом.
– Если память мне не изменяет, – проговорил он ровным, но таящим угрозу тоном, – ты в тот день послала меня к черту.
«Я была так молода. Я была расстроена, обижена», – все эти и многие другие оправдания промелькнули в голове Тины, но она отвергла каждое из них. Упрямо вздернув подбородок, она спокойно встретила его сверкающий голубизной взгляд.
– Правильно.
Искра восхищения проблеснула в глазах Дирка, но затем взгляд его снова стал холодным.
– Мне тогда следовало немедленно забрать тебя из этого проклятого колледжа. – Дирк окинул ее обжигающим взглядом. – Все равно тебе так и не понадобились ни твой диплом, ни полученные в колледже знания.
– Не понадобились? – вспылила Тина. – Еще как понадобились. Я и сейчас пользуюсь ими.
– Разве нужен диплом по физическому воспитанию, чтобы завивать волосы какой-нибудь шлюхе? – усмехнулся Дирк. – Разве нужен диплом, чтобы нанимать разных изнеженных типов…
– Дирк! – резкий голос Тины остановил его издевательский монолог. – Поль Рамбо – вовсе не изнеженный тип! Поль – очень талантливый парикмахер. И я не обслуживаю шлюх.
Пытаясь не сорваться на крик, Тина со стуком бросила вилку на стол.
Дирк фыркнул.
Тина окончательно пришла в ярость. Вытянув шею, она прошипела ему прямо в лицо:
– Я использую свой диплом и знания каждый день и с гораздо большим толком, чем делала бы это, стань я учителем физического воспитания в школе. И я зарабатываю при этом гораздо больше денег.
– В самом деле?
Если бы Тину не ослепила ярость, она бы непременно заметила поставленную ей Дирком ловушку, в которую немедленно и угодила, поскольку разъярена была до последней степени.
– Да, – вызывающе отчеканила она. – В самом деле.
– Тогда, возможно, ты объяснишь мне, почему ты постоянно находишься в таком трудном финансовом положении?
Тина была сражена. Но не желая признавать себя побежденной, проговорила с запинкой:
– Мне… мне нужны деньги для…
– Всех твоих кредиторов? – прервал ее Дирк. – И для того, чтобы оплатить счета за отопление, электричество, воду и телефонные звонки? Не забудем также непомерную плату за твою квартиру, твое увлечение дорогими спортивными машинами и нарядами по последней моде. – Дирк саркастически улыбнулся. – Ты это хотела сказать, любовь моя?
Только позже Тина осознала, как близка она была к тому, чтобы ответить ему ударом по физиономии. И также позже она осознала, насколько ей повезло, что она удержалась и ответила ему лишь словесно. Как бы там ни было, реакция Дирка оказалась для нее совершенно неожиданной.
– Ты в самом деле отъявленный мерзавец! – наконец процедила она сквозь зубы.
Дирк с силой отодвинул свой стул.
– Мне надоели твои оскорбления, Тина. – Грубо схватив за плечи, он поднял ее с места и притянул к себе. – Пять долгих лет ты осыпала меня оскорблениями, в лицо или за глаза, – и больше я этого не потерплю.
– Грубиян!
Простая бравада толкнула Тину на эту резкость. И за свою браваду она была наказана поцелуем.
Пробормотав проклятие, Дирк впился ей в губы, бесцеремонно раздвинув их. Когда Тина начала вырываться, он придержал ее голову, запустив пальцы в волосы. Она продолжала биться в его руках, пытаясь высвободиться, но Дирк только сильнее прижал ее к себе.
Затем медленно и постепенно поцелуй из дерзкого превратился в ласковый и нежный. Осторожно касаясь языком уголков ее рта, Дирк вызвал у Тины отклик, который она не в силах была контролировать.
Опустив руку вдоль ее спины, он приподнял Тину, и бедра их соприкоснулись. Прижав ее к себе обеими руками и касаясь языком ее языка, он довел ее до исступления, и сопротивление ее завершилось тихим вздохом. Обхватив его голову ладонями, она задрожала и отдалась его объятиям.
– О, Тина! – Эти слова вырвались из самой глубины души Дирка. – О Боже, Тина. Ты чувствуешь? Ты чувствуешь, что делаешь со мной? Никогда, ни с одной женщиной я не испытывал ничего подобного.
Дирк высвободил руку из ее волос и дрожащими пальцами начал расстегивать пуговицы ее блузки.
Тина понимала, что обязана остановить его. Если она не сделает этого немедленно, потом уже будет поздно. Но прикосновение его пальцев к ее разгоряченному телу решило все. Она выгнулась и вскрикнула, когда он тронул губами ее трепещущую грудь.
Она ощутила потребность прикоснуться к нему сейчас же. Просунув руку под свитер Дирка, Тина почувствовала теплоту его кожи и вздохнула с облегчением. Ласковые движения ее рук вызывали у Дирка стон восторга.
Все было, как и должно было быть: жар его губ на ее груди, теплота его тела под ее руками, терпкий мужской запах, сводивший ее с ума. Дирк поднял ее на руки, понес по лестнице, и это было частью восхитительного взлета в рай. Даже грохот закрывшейся за Дирком двери не встревожил Тину.
Утонув в потоке желания, Тина черпала наслаждение в движениях его тела, его рук, в его горячих поцелуях.
– Я хотел бы любить тебя часами, – пробормотал он ей в ухо. – Но я не могу. Я не могу. Я так долго мечтал об этом… так долго. Я хочу взять тебя, Тина. Я должен взять тебя сейчас. – Да… Да, – беззвучный стон согласия пронизал все ее существо. «Так долго я ждала, хотела… всегда… только тебя. Даже с Чаком – всегда…»
Эти неясные мысли проносились в голове Тины, набирали силу, и наконец она вынуждена была принять их неоспоримую суть: даже в объятиях Чака она всегда хотела принадлежать Дирку.
– О Боже!
Осознание этой истины вызвало дрожь отвращения к себе, а затем и холодную отстраненность от Дирка. Почувствовав ее оцепенение, Дирк поднял голову и взглянул на нее затуманенными страстью глазами.
– Тина?
А Тина смотрела в их голубую глубину – и, через годы, в тот день, когда он сделал ее женщиной и навеки своей.
И с той поры все ее стремления, вся ее лихорадочная физическая и деловая активность, все психологические выверты на самом деле маскировали одно-единственное желание – желание уйти от этой унизительной истины.
– Тина? В чем дело?
– В тебе. Во мне. Главным образом во мне. – Мозг Тины теперь работал с потрясающей ясностью. – Во мне, в том, что я насквозь фальшива. – «Ты омерзительна». Тина бросила себе это обвинение сначала мысленно, а затем повторила вслух: —Омерзительна!
– Что с тобой? – Дирк уставился на нее так, словно у нее выросли рога.
Вырвавшись из его рук, Тина начала судорожно застегивать пуговицы.
– Я… прости. Я не могу. Я…
– То есть как это? Еще минуту назад ты также сильно хотела меня, как я тебя! – Дирк угрожающе надвинулся на нее. И, когда Тина отступила, проговорил с горечью: – Тебе, видно, доставляет удовольствие заводить мужчин, а потом издеваться, наблюдая за их страданиями. Уж не потому ли твой муж пытался установить рекорд по количеству женщин, с которыми он переспал?
Тина отпрянула, как будто Дирк ударил ее. С застывшими от ужаса глазами она покачала головой, не замечая написанного на лице Дирка сожаления о нанесенной ей обиде, не замечая вообще ничего вокруг. Ибо сейчас она смотрела в себя, и ей была ненавистна женщина, которую она видела там.
Кое-как застегнувшись, Тина бросилась к выходу. Схватив сумочку и жакет со стула у двери, она выскочила из комнаты. Дирк, пораженный, будто прирос к месту. Сбегая по лестнице, Тина услышала его крик:
– Черт тебя побери! Куда тебя понесло?
Куда ее несет? Она прикусила губу, пытаясь удержать поток слез, застилавших глаза. Куда она могла деться от правды, если правда в ней самой? Целых пять лет она обманывала всех… но больше всего себя.
Сбегая по ступенькам веранды, Тина заметила элегантный серебристый «Севиль», припаркованный за машиной Поля. Несомненно, он принадлежал Дирку.