– С вашего позволения, кириос, я хочу к себе.
Пожилой слуга предложил ей руку и довёл до лестницы. Ясмин вцепилась в деревянные перила и оглянулась на замершего у перил Вальдера.
Он проговорил:
– Полагаю, этот вечер нам обоим стоит провести спокойно. Завтра к нам снизойдёт ваша богиня жизни Теа и в своём земном воплощении соединит наши сердца.
Не улыбаясь, Вальдер, стоявший в тени под лестницей, пристально изучал её лицо.
– Бросьте, Вальдер, вам это не идёт, – презрительно поморщилась Ясмин.
– Я просто хочу убедиться, что вы точно поняли, что происходит.
– Что происходит?! – Ясмин шагнула обратно к нему и почти прошипела ему в лицо: – Вы шантажом и вашей проклятой магией заставляете меня стать вашей женой. Заставляете говорить то, что вам будет выгодно. Соврали про отца, лишь бы мои люди поверили вам и не устроили кровавую месть за вторжение. Мм? Что ещё я поняла недостаточно точно?
Вальдер молча смотрел на неё, чуть приподняв брови, будто даже с толикой сочувствия. От непривычной для него жары он давно расстегнул ворот, и сейчас Ясмин видела, как на незагорелой шее едва заметно блестела влага.
– Может быть, то… что слова про вашего отца не были ложью, – проронил Вальдер.
– Вы лжец и подонок. Вы похитили отца, который пошёл на переговоры. Я думала, что вы захотите выкуп. Но вы… вы решили забрать себе всё! Ещё и обставить так, будто мы о таком только мечтали.
Вальдер молча засунул руку в карман брюк и вдруг вытащил оттуда что-то.
Бумага, сложенная во много раз, какая-то записка.
– Что это? – Ясмин почувствовала, как встал ком в горле.
– Взгляните сами. – Вальдер попросту протянул бумагу ей.
Ясмин торопливо вырвала её из его рук и быстро развернула. Почерк её отца, это он, без сомнений. Столько раз она сидела за его столом, совсем маленькая, и смотрела, как он бегло и с нажимом выводит непонятные тогда закорючки на желтоватой бумаге.
«Настоящим подтверждаю, что даю своё благословение на брак моей дочери, Ясмин ди Корса, с достопочтенным кириосом Вальдером ди Арстоном, чьё положение в обществе и знатность рода не вызывают никаких сомнений…»
Что-то ещё было дописано дальше, но Ясмин было уже всё равно. Она со злостью скомкала бумагу и кинула её на пол, точно хотела избавиться от гадюки.
– Вы заставили его написать это. Вы можете заставить кого угодно сделать что угодно, не так ли?
– Чем докажете, юная госпожа? – Вальдер насмешливо засунул руки в карманы и посмотрел на её лицо, которое наверняка выдавало дикую злость.
– Отец не отдал бы свою плантацию ни за какие деньги и звания! Он сюда всю жизнь вложил. Здесь его душа, здесь похоронены моя мать и наши предки. Вам не понять.
Вальдер прошёлся по опустевшей столовой и отпустил всех слуг. Обед затянулся, и солнце уже давно скрылось. За окнами ветер слабо колыхал кипарисовые ветви.
Ясмин оглядела знакомую комнату, вскинула глаза к высокому тёмному потолку с длинной цепью лампы. Всё здесь напоминало об отце. Портреты на стенах, до которых ещё не дотянулись руки захватчиков, старый стол с ящиком, за которым отец раньше работал, а после его притащили сюда и складывали посуду.
Казалось, что в любую минуту кошмар закончится и отец привычно спустится со второго этажа, пройдёт по лестнице, с силой опираясь на гладкие перила, – пережитая однажды схватка с шакалами в джунглях напоминала о себе хромотой.
И пусть он не всегда был добр, а временами и оскорблял, иногда унижал окружающих, Ясмин не могла поверить, что его здесь больше не будет. Так привыкла полагаться на него, такой всегда была её жизнь. Всё изменилось слишком резко!
– Где он? Я могу его увидеть?
– Сможете, но не сейчас. Только когда мы все выполним наши договорённости.
– Как можно вам верить? Всем вам: магам, колдунам…
Вальдер озвучил её мысли:
– Жизнь идёт, и это верно, моя дорогая Ясмин. Поверьте, ваш отец в трезвом уме взвесил все «за» и «против» и понял, что слишком стар, чтобы развивать эти земли по велению нового губернатора. Ему был нужен наследник, но, увы, у него только вы. Достойная своего отца, – тут же вскинул ладони Вальдер, предупреждая возражения, – но, чтобы править, вам нужна сильная мужская рука.
Ясмин смотрела на мага со всей сдержанностью, что у неё еще оставалась… Никогда не понять, врёт он или нет. С него станется говорить только то, что удобно и выгодно самому. Но в голове закрутилась предательская мысль: «Отец предал меня? Предал и… продал, вот так, унизительно, без спроса. Чужакам, которые пообещали достойную старость или должность при дворе?»