Харли нахмурилась.
— Эй, я не Ким — твоя напористость меня не заводит. — По крайней мере, не всё время. — А лишь вызывает желание ударить тебя. И сильно.
Шайя усмехнулась.
— Могу представить, как тебе тяжело быть с Джесси. Я имею в виду, я покорная, а Ник чрезвычайно доминантный. Но у нас всё получается, потому что он не может общаться с доминирующими женщинами. Джесси тоже не может, но, честно говоря, не думаю, что покорная женщина смогла бы справиться с ним, не чувствуя прессинг.
— Согласна, — сказала Алли. И обратилась к Харли: — Ты обращаешься с ним так, как нужно.
Рони кивнула.
— Жёстко, резко, но не холодно.
Джесси вздохнул.
— Я вообще-то здесь.
Шайя пренебрежительно отмахнулась от него, но что он фыркнул. Наблюдая, как Джаз играет с кубиком Рубика, Алли сказала:
— Вау, у неё хорошо получается.
Харли кивнула.
— Джаз — механик. Она любит разбирать всё подряд, особенно когда скучно, поэтому за ней нужно внимательно наблюдать. Скука сводит её с ума.
— Сводит с ума? — повторила Рони. — Правда?
Харли понимала, откуда это неверие. Джаз милая и миниатюрная, напоминая тихоню. Никто никогда не предвидел, что Джаз может выйти из себя.
Инди перевела взгляд с Харли на Джесси.
— То есть, теперь вы полностью запечатлены?
— Ага.
— И ты с ним счастлива? — спросила Пайпер, и в её тоне сквозило «лучше бы ты правда была с ним счастлива».
Харли улыбнулась.
— Когда он не вызывает желания отбить ему селезёнку, да. — То есть, когда надавливал на болевые точки, то…
— Ребят, вам нужно устроить церемонию и вечеринку, — заметил Маркус.
— Вечеринку? — вторил Ник.
Маркус нахмурился.
— Не нужно произносить это слово так, будто это что-то напоминающее дерьмо. Они полностью связаны, и имеют право отметить это событие.
Ник фыркнул.
— Ты настаиваешь на вечеринке лишь из-за фуршета.
Маркус выгнул бровь.
— Эй, у нас есть три отличных повара. Объедим их блюда на одном шведском столе — и этой роскошью нам стоит наслаждаться как можно чаще. Неужели ты этого не видишь?
Ник уставился на него. Затем нетерпеливо махнул рукой.
— Я не могу с тобой спорить. Не представляю, как Рони справляется.
С выражением притворной обиды Маркус прижал руку к сердцу.
— Разве можно так общаться со своим шурином?
— Не знаю, и плевать.
— Эй, — игриво пожаловалась Рони, — отвали от моей пары.
— Тогда найди какой-нибудь способ контролировать его, — возразил Ник
Рони выгнула бровь.
— Будто ты контролируешь свою пару. Ту самую пару, которая патрулирует границу с дробовиком наперевес.
Шайя уставилась на женщину-стража.
— Откуда ты знаешь?
Ник впился взглядом в свою пару.
— Ты патрулируешь границу? Чёрт возьми, Шай, ты не страж.
— Нет, но я альфа-самка, и если хочу охранять свою территорию, чёрт возьми, буду это делать.
— Мне конфисковать дробовик? — прорычал Ник.
— Только если хочешь, чтобы тебя зарезали во сне.
Джаз повернулась к Харли и тихо произнесла:
— Твои альфа слегка сумасшедшие?
Харли фыркнула.
— А ты нет?
— Только когда заскучаю. И это не считается.
И Харли понимала, что кузина искренне верит в это. Да, и по фиг.
Глава 21
Два месяца спустя
У Харли перехватило дыхание, когда её окатили ледяной водой; она почувствовала шок и озноб.
— Ублюдок!
— Это всего лишь вода. — Джесси усмехнулся, его водяной пистолет всё ещё был направлен на неё.
— Я маргай; мы ненавидим холодную воду! — Кошка растянула губы в оскале.
— Прекрати ныть. Здесь невыносимо жарко; ты моментально высохнешь. — Джесси дёрнулся, когда вода пропитала его рубашку и джинсы сзади. — Эй! — прорычал он, поворачиваясь к смеющемуся Эли, который держал в руках свой водяной пистолет. — Холодно!
— Это карма, — вставила Харли. Бросив на неё игривый взгляд, Джесси стянул с себя мокрую футболку, и она сказала: — Может, мне тоже стоит снять рубашку.
Джесси зарычал, не желая, чтобы кто-нибудь видел её сочную грудь, которая принадлежала ему. Он прижал Харли к себе.
— Сделаешь это, и я отшлёпаю тебя.
— Тогда мне придётся выбить из тебя всё дерьмо. Тебе бы этого хотелось?
— Ты бы этого не сделала. — Он потёрся подбородком о её подбородок; щетины не было, так как она брила его утром. Это стало их обычным занятием, и ему нравилось. — Ты слишком меня обожаешь.