Спустя два дня после захвата имперского судна «Адефагос» с попутным ветром вошёл в тот участок Астрального моря, с которого уже можно было увидеть огромный нейтральный остров — Яниссари.
Узнав, что лоцман заметил высокие горы Яниссари, Деон белый, почти всё время сидевший взаперти в своей каюте, поднялся на мостик.
Он всё ещё не избавился от необъяснимого смятения, что охватило его в тот вечер, когда его посетила молодая лайка.
Его словно обуял бес движения. Он нервно ходил по мостику, не разговаривая ни с кем, даже со своим помощником — горностаем Морганом.
Побыв полчаса на мостике, откуда он рассеяно взирал на горы Яниссари, ясно выступавшие из моря на фоне горизонта, он спустился на палубу и вновь стал расхаживать между фок-мачтой и грот-мачтой, надвинув на лоб свою широкополую шляпу.
Осенённый внезапной мыслью и словно повинуясь неодолимому влечению, он снова поднялся на полуют и остановился у борта.
Взгляд его сразу же устремился к имперскому судну, шедшему не далее чем в пятидесяти футах: насколько позволял ему длинный буксирный швартов.
Вздрогнув, он отпрянул назад, но тут же остановился. Лицо его прояснилось, а привычная бледность на миг сменилась лёгким румянцем.
На носу имперского корабля он увидел знакомую фигуру, облокотившуюся на лебёдку. Это была Анариата, одетая в длинное белое платье.
Лайка смотрела на пиратский корабль, вернее, на Деона белого. Неподвижная, подперев голову лапой, она о чём-то размышляла. Деон белый не сделал ни единого движения. Ухватившись обеими лапами за фальшборт, словно боясь упасть, он смотрел в глаза девушки.
Это гипнотическое состояние, необычное для столь сурового зверя, длилось не больше минуты. Словно устыдившись своей слабости, белый лис оторвался от фальшборта и отступил назад.
Он бросил взгляд на стоявшего в двух шагах от него рулевого, потом на паруса своего корабля и, отступив ещё два шага назад, снова взглянул на Анариату.
Она оставалась неподвижной. По-прежнему облокотившись на лебёдку и подперев лапой русую голову, она пристально глядела на белого лиса.
Капитан «Адефагоса» медленно отступал назад, словно не в силах освободиться от её чар.
По-прежнему не поворачиваясь, он поднялся на капитанский мостик и, постояв с минуту, снова отступил назад, но тут столкнулся с Морганом, окончившим свою вахту.
— Оу, извините, сэр Морган, — сказал он, смущённо заливаясь краской.
— Вы тоже заметили, какого цвета стало солнце, капитан? — спросил его помощник.
— Нет, а что такое?
— Посмотрите сами.
Взглянув на небо, белый лис убедился, что ослепительно блестевшее солнце теперь стало багровым, как раскалённое железо.
Обернувшись в сторону Яниссари, он увидел, что вершины гор резко выделяются на фоне неба, словно за ними разожгли яркий костёр. Тень беспокойства пробежала по лицу белого лиса, и взор его обратился к имперскому кораблю, к молодой лайки, так и не покинувшей своего места.
— Быть урагану, — сказал он глухо.
— Всё говорит за это, капитан, — ответил Морган. — Чувствуйте, какой противный запах идёт от моря?
— Да, и небо начинает мутнеть. А это значит, что приближается один их тех ужасных ураганов, которые так часто бушуют в Астральном море.
— Как видно, придётся расстаться с нашей добычей? Можно дать вам совет, капитан?
— Слушаю вас, сэр Морган.
— Переведите половину команды на имперский корабль.
— Пожалуй, вы правы. Наши моряки огорчились бы если б такой корабль пошёл ко дну.
— А синьорину вы оставети на нём?
— Молодую лайку! — воскликнул капитан, нахмурив брови.
— Ей будет лучше на «Адефагосе», чем на шхуне.
— Вас огорчит, если она утонет? — спросил капитан, резко обернувшись к Моргану и глядя ему в глаза.
— Ведь она может принести нам немалую сумму.
— Ах да… верно! За неё должны заплатить выкуп.
— Прикажете перевести её к нам, прежде чем этому помешают волны?
Ничего не ответив, белый лис снова принялся расхаживать по мостику, словно мучимый навязчивой идеей. Походив несколько минут взад и вперёд, он внезапно остановился перед Морганом и прямо спросил его:
— Верите ли вы в роковую любовь, сэр Морган?
— Что вы имеете в виду? — спросил горностай изумлённо.
— Способны ли вы беззаветно полюбить женщину?
— Должно быть, да.
— Не кажется ли вам, что влюбится в красивую девушку страшней, чем пойти на абордаж?
— Иногда да, но известно ли вам, капитан, что говорят пираты с Такаригуа, прежде чем женится на одной из женщин, присылаемых сюда блюстителями закона из Империи Персеваля?
— Никогда не занимался брачными делами наших вольных братьев.
— Они говорят так: «О твоём прошлом, женщина, я не спрашиваю и совершённые тобой грехи прощаю, но о твоих будущих делах я должен знать всё». И, пощёлкав пальцами по стволу мушкета, добавляют: «Кто-кто, а оно постоит за меня, и если ты, женщина, дашь промах, то оно не промахнётся».
Чуть хмыкнув, Деон белый пожал плечами.
— Я имею в виду не тех женщин, которых принудительно высылают сюда имперские правители.
Постояв немного, он показал на девушку, остававшуюся на своём месте, и спросил:
— Что вы скажете об этой девушки, сэр Морган?
— Это одно из самых прелестных созданий, которых я когда-либо видел в заливе Иллианы.
— И вы не испугались бы её?
— Этой девушки! Конечно, нет.
— А я, боюсь, сэр Морган.
— Вы, которого называют Деон белый? Вы шутите, капитан?
— Нет, — ответил белый лис. — Я заглядываю иногда в свой гороскоп, и к тому же одна провидица мне предсказала, что первая любовь окажется для меня роковой.
— Сплюнте, капитан.
— А что вы скажете, сэр Морган, если я добавлю, что та же провидица предсказала моим трём братьям, что один из них погибнет от ножа в спину, а двое других будут повешены? Как видите, её печальное предсказание сбылось.
— А что она сказала вам?
— Что я погибну в море, вдали от родины, по вине любимой женщины.
— Проглотить мне якорь целиком! — громко пробормотал, содрогаясь, помощник. — Но в последним случаи провидица могла и ошибиться.
— Нет, — мрачно ответил капитан. Опустив голову, он на мгновение задумался, а потом добавил. — Пусть будет так!
Спустившись с капитанского мостика, он направился на бак, где увидел медведя, беседовавшего с Кимом и Венсом.
— Спустите на воду большую шлюпку! — крикнул им он. — Привезите к нам на корабль герцогиню и её свиту.
Оба пирата и медведь бросились выполнять приказание. Тем временем Морган, чувствуя, что скоро придётся перерезать буксировочный швартов, отобрал тридцать матросов для оказания помощи тем, кто уже находился на борту имперской боевой шхуны.
Через четверть часа Ким и его товарищи вернулись назад. Лайка и её спутники поднялись на борт «Адефагоса». У лестницы их ждал белый лис.
— Вы хотите безотлагательно что-то сообщить мне, кабальеро? — спросила девушка, глядя ему в глаза.
— Да, синьорина, — ответил с поклоном Деон белый.
— Тогда я слушаю вас.
— Обстоятельства таковы, что нам придётся бросить ваш корабль на волю судьбы.
— Но почему же? Разве нас преследуют?
— Нет, но надвигается ураган, и я вынужден прекратить буксировку. Вам, наверное, известно, как страшно Астральное море, когда бушует ураган. На «Адефагосе» вы будете в большей безопасности.
— Спасибо за заботу, кабальеро.
— Не благодарите меня, синьорина, — ответил задумчиво белый лис. — Боюсь, что ураган не пройдёт и для нас бесследно.
Указав на кают-компанию, он снял шляпу и произнёс:
— Воспользуйтесь моим гостеприимством, синьорина.
Надев шляпу, он поднялся на капитанский мостик. В тот же миг ветер, налетевший со стороны Малых Антильских островов, возмутил спокойствие, царившее на море. Шлюпки, на которых тридцать моряков переправились на шхуну, вернулись обратно, и теперь пираты поднимали их на борт «Адефагоса».