Стоя рядом с Морганом, белый лис стал вглядываться в восточный край неба.
Огромная тёмная туча с огненно-красной каймой быстро заволакивала горизонт, в то время как солнце, опускавшееся к горизонту, всё больше окутывалось дымкой.
— Через час это море станет неузнаваемым, — ответил помощник.
— Как бы вы поступили на моём мести, сэр Морган?
— Поискал бы убежище на Яниссари.
— Чтобы «Адефагос» бежал от урагана? — воскликнул гордо белый лис. — Этого не будет никогда!
— Но ведь вы знайте, капитан, как страшны ураганы у Антильиских островов.
— Знаю, но не отступлю. Пусть имперская шхуна, а не «Адефагос» прячется у берегов. Кто командует на имперском корабле?
— Боцман, Сегран.
— Он сумеет выбраться из этой передряги целым и невредимым.
Спустившись на квартердек, он взял в лапы рупор, вскочил на фальшборт и громко крикнул:
— Руби буксировачный швартов! Боцман Сегран, держите курс на Яниссари! Мы ждём вас на Такаригуа!
— Хорошо, капитан, — ответил боцман, дожидавшийся на носу приказаний.
Вооружившись топором, он одним взмахом перерубил швартов, затем, обратившись к морякам, воскликнул, обнажив голову:
— Да помилует нас Зверь-Покровитель!
Развернув паруса на фок-мачтах и бизань-мачтах, ибо на повреждённую грот-мачту надеяться было нельзя, шхуна сделала поворот и взяла курс на Яниссари, а «Адефагос» смело вошёл в так называемый Неветренный пролив, отделяющий западное побережье от южных берегов Антильских островов. Ураган быстро приближался. Казалось, море закипает изнутри: на его поверхности появлялись пенистые водовороты, вспучивались горы воды, с шумом обрушивавшиеся фонтанами брызг. Тёмная туча тем временем всё больше заслоняла небо, поглощая слабый свет солнца, и наконец на бурное море пала тьма, отчего воды вокруг приобрели зловещий бурый оттенок, словно смешавшись с потоками смолы.
Не теряя присутствия духа, белый лис не обращал внимания на ураган. Он следил за имперской шхуной, медленно плывшей по волнам и готовившейся исчезнуть с горизонта.
Если он и беспокоился, то скорей всего за этот корабль, недостаточно оснащённый, чтобы выдержать порыв ураганного ветра, но отнюдь не за свой «Адефагос».
Когда шхуна исчезла с горизонта, он спустился на шканцы и, отстранив рулевого, сказал:
— Дайте мне штурвал! Я сам поведу корабль через бурю!
Комментарий к Глава 13
Да, Деон оказался очень суеверным лисом. Судьба ещё сыграет с ним злую шутку…
========== Глава 14 ==========
Комментарий к Глава 14
Новая глава готова. Она очень коротенькая, но, честно, больше не смог сюда чего-то добавить. Приятного чтения!
Глава 14
Воздушный смерч стремительно нёсся по воде, мощные порывы ветра с рёвом и свистом неотвратимо следовали друг за другом, от них лопались паруса, гнулись самые прочные мачты.
В воздухе слышался нарастающий гул. В небе, казалось, грохочут несущиеся под гору телеги, гружённые железным ломом.
Море внушало ужас. Мощные волны, перекатываясь с запада на восток, с яростным рёвом обрушивались друг на друга, поднимая в воздух густую пену фосфоресцирующей пыли. Словно от мощного толчка, взывали они вверх чтобы тут же провалится в такую глубь, что вот-вот, казалось, обнажится дно самого залива Иллианы.
Поставив под ветер кливера да по одному зарифлённому на две трети парусу на первых двух мачтах, «Адефагос» отважно ринулся вперёд.
Точно сказочная птица, реял он по волнам. Бесстрашно рассекая гребни рокочущей пены, он то взбирался на зыбкие горы, словно собираясь взлететь до облаков, то неожиданно исчезал в водных провалах, словно решив уйти на дно моря. Пена захлёстывала реи фок-мачты и грот-мачты, но мощные борта корабля не уступали грозному натиску волн.
В вихре урагана кружились, то и дело залетая на палубу, вырванные в лесах и на плантациях ветви деревьев, разнообразные плоды, сахарный тростник, листва. Грозовые тучи обрушивали на корабль мощные потоки воды, которые, наводняя палубу, с трудом уходили через шпигаты.
Вскоре, однако, непроглядная тьма сменилась огневым шквалом. Ослепительные вспышки прорезали потёмки, озаряя море и судно холодным синим светом. Гром гремел так, словно на небе шла пальба из сотен артиллерийских орудий.
Воздух был так наэлектризован, что со снастей «Адефагоса» сыпались искры, а на вершинах мачт и флюгерах зажглись огни святого Эльма{?}[Свечение выступающих частей корабля, наблюдаемое на море во время бурь, когда атмосфера перенасыщена электричеством.]. Даже шерсть и волосы на голове вставали дыбом. Ветер, достигавший бешеной скорости, оглушительно ревел, закручивая волны в водяные смерчи, которые тут же падали обратно в море, образуя завесу из мельчайших брызг.
От кливеров «Адефагоса», оборванных ветром, вскоре не осталось ни одной нитки, парус на фок-мачте разлетался в клочья, один лишь грот стойко выдержал испытание. Корабль, ставший игрушкой течений и ветра, нёсся с головокружительной быстротой, рассекая волны и водовороты.
Казалось, что он вот-вот пойдёт ко дну, но он тут же выныривал, яростно сокрушал ревевшие вокруг валы и сбрасывал с себя покрывавшую его пену.
Застыв у штурвала, Деон белый твёрдой лапой вёл свой корабль, не сгибаясь под ветром и не обращая внимания на волны, заливавшие палубу. Его тёмная фигура чётко вырисовывалась на фоне вспышек.
Молнии чертили зигзаги вокруг него, ветер рвал перо с его шляпы, волны захлёстывали с головой, чуть не валя с ног, гром оглушал, но он бесстрашно стоял на своём посту, ведя корабль навстречу ветрам и волнам.
Он походил на гения моря, внезапно возникшего из глубин залива Иллианы, чтобы померится силами с разбушевавшейся стихией.
Как и в ту ночь, когда он повёл корабль на абордаж имперского судна, моряки смотрели на него с суеверным страхом, задавая себе вопрос: действительно ли он такой же смертный, как и они, или же существо сверхъестественное, которому не страшны ни ядра, ни шпаги, ни ураганы.
В одно из мгновений, когда волны с особой яростью обрушивались на борт корабля, белый лис на секунду отвлёкся от штурвала, словно собираясь броситься к лестнице левого борта. Видно было, как его что-то внезапно поразила и даже ужаснуло.
Из кают-компании вышла женщина и стала подниматься по лестнице наверх, изо всех сил цепляясь за поручень, чтобы не упасть.
Она была закутана в плотную накидку из ткани, но лицо её оставалось открытым, и ветер развевал русые пряди.
— Синьорина! — закричал белый лис, сразу узнавший молодую лайку. — Разве вы не понимаете, что рискуете жизнью?
Не говоря ни слова, герцогиня махнула лапой, словно желая сказать «Я ничего не боюсь».
— Вернитесь обратно, синьорина!
Не слушая белого лиса, отважная собачка поднялась на полуют, пересекла его, затем, цепляясь за бизань-гафель, встала между фальшбортом и кормой вельбота, вытащенного на палубу, чтобы волны не унесли его прочь.
Белый лис знаком приказал ей уйти к себе, но она отрицательно покачала головой.
— Но вы рискуете жизнью! — повторил он. — Вернитесь в каюту, синьорина.
— Нет, — ответила смелая лайка.
— Зачем вы пришли сюда?
— Полюбоваться Деоном белым.
— Вас снесут волны.
— Стоит ли беспокоиться об этом?
— Я не хочу, чтобы вы погибли, синьорина! — воскликнул белый лис, и в голосе его слышалось неподдельное волнение.
Девушка улыбнулась, но не двинулась с места. Забившись в свой угол и судорожно прижимая к себе тяжёлую накидку, она не обращала внимание на волны, захлёстывавшие корабль. Безмолвная, как изваяние, с развевающимися волосами, она не сводила глаз с белого лиса.
Поняв, что уговоры бесполезны, а может быть, втайне радуясь, что бесстрашная девушка, невзирая на опасность, осталась с ним рядом, чтобы полюбоваться его отвагой, капитан не стал настаивать больше, чтобы она покинула палубу.