— Почему раньше нас?
— Капитан, я имперец, — ответил сдержанно леопард.
— Ну и что из этого?
— Я надеюсь, что вы мне позволите умереть вместе с моими соотечественниками и не заставите сражаться против имперского стяга.
— А! Ты хочешь принять участие в защите Гибритара?
— Да, капитан!
— Тебе не терпится покинуть этот свет? Имперцы в Гибритаре обречены на гибель.
— Охотно верю, но они умрут с оружием в лапах, защищая славное знамя далёкой родины, — проговорил взволнованно имперец.
— Это верно… А ты храбрый зверь, — сказал белый лис леопарду. — Хорошо, я тебя отпущу к твоим товарищам.
Комментарий к Глава 21
Преследование затягивается. Так может показаться, но вскоре вся ситуация резко изменится. А теперь размышляйте)
========== Глава 22 ==========
Комментарий к Глава 22
Новая глава! Добро пожаловать на заболотистую часть леса.
Глава 22
Ночь прошла настолько спокойно, что пираты смогли поспать несколько часов, примостившись на ветках огромной суммамейры.
Тревогу вызвало лишь появление небольшого отряда Кабри, замыкавшего, быть может, передвижение всего племени, однако и они не заметили присутствия пиратов. Пройдя под деревом, они продолжили свой путь на север.
С восходом солнца белый лис долго прислушивался и, убедившись, что в лесу царит глубокая тишина, приказал спускаться, чтобы снова отправится в путь.
Едва ступив на землю, Ким быстро отыскал вампира, заставившего его пережить, столь неприятные четверть часа среди ветвей гигантского дерева. Он нашёл его в кустах, изувеченного падением, с головой, разбитой прикладом мушкета Шоко.
Это был достаточно крупный экземпляр, даже для своего вида. Огромные кожистые крылья достигали почти полметра в размахе. Подковообразный сплюснутый нос вызывал отталкивающие зрелище, а длинные передние клыки, которые торчали наружу, являли собой грозное оружие с помощью которого, вампир, найдя ночью неосторожного путника, решившего вздремнуть, прокусывал шею, вводя слюну, которая препятствовала свёртаваемости крови. Мутные жёлтые глаза, походившие на два огромных чайных блюдца, помогали вампиру ориентироваться в кромешной темноте, что отличало этот вид от других рукокрылых, которые для навигации и оринтирования в темноте использовали эхолакацию. Остро торчащие вверх уши вампира с ребристыми стенками улавливали самые незначительные колебания звука, позволяющие ему находить свою жертву на достаточно далёком расстоянии.
— Чёртов хвост! — воскликнул Ким, хватая вампира за загривок и перебрасывая себе за плечо. — Знал бы я, что ты не демон, я бы пинком спустил тебя с дерева. Ну ладно! Зато теперь я приготовлю из тебя отличное жаркое, и мы славно закусим.
— Поспешим, ребята, — сказал Деон белый. — Мы и так потеряли слишком много времени с «дикими».
Имперец проверил направление по компасу, который дал ему Венс, и первым двинулся в путь, прорубая дорогу среди лиан, корней и кустов.
Лес был по-прежнему густым и состоял главным образом из пальм-миритов с необъятными колючими стволами, о которые путники рвали свои одежды, и деревьев-канделябров.
Птиц, однако, было мало. Если изредка встречались парочка попугаев с пёстрым оперением или одинокий тукан с желтовато-красным клювом и ярко-красным пушком на грудке, то путники замечали их сразу. Почти не слышно было и пронзительного крика танагр — красивых птиц с голубым оперением и оранжево-красным брюшком.
После трёх часов форсированного марша по труднопроходимым местам группа стала замечать, что характер леса начал меняться. Пальмы встречались всё реже и реже. Вместо них стали попадаться пузатые ириартреи, растущие в сырых местах, заросли пушечного дерева, амбачи — деревья с мягкой древесиной, отдельные группы манглий, дающих сочные плоды, пахнущие скипидаром, скопления орхидей, пассифлор, эпифитных папоротников, анрондеи, чьи воздушные корни отвестно спускаются к земле, и заросли прекрасных бромелий с пышными ветвями, гнущимися от груза пунцовых соцветий.
Почва заметно насыщалась влагой, в воздухе запахло сыростью. Путники вступили в полосу влажного тропического леса, гораздо более опасного, чем лес сравнительно более сухих районов, ибо в этих сырых местах легко заболеть лихорадкой, которая бывает смертельной даже для «диких», давно привыкших к здешнему климату.
Глубокая тишина царила в лесном полумраке, словно от избытка влаги исчезли птицы. Кое-где по земле стелились небольшие клочки белого тумана.
В этом молчании леса было что-то печальное, что-то вселявшее страх и неуверенность даже в сильные души зверей моря с Такаригуа.
— Подавится мне ядром! — воскликнул Ким. — Уж не на кладбище ли мы с вами?
— Да к тому же затопленном, — добавил Венс. — Я чувствую, как сырость проникает мне в шерсть и даже кости.
— Уж не начинается ли у тебя болотная лихорадка?
— Этого нам ещё не хватало, — заметил леопард, стряхивая с гибкого хвоста капли влаги. — Тот, кто ею заболеет, не вебирется живым из этого проклятого леса.
— Гм… У меня дублённая шкура, — ответил Венс. — Болота Катара меня закалили, а ты знаешь, что там легко подцепить жёлтую лихорадку. Меня пугает не болезнь, а отсутствие дичи.
— Особенно теперь, когда оскуднели наши запасы, — добавил великан Шоко.
— Дорогой мой бурые кум! — воскликнул Ким. — Ты забыл о моей добычи? А он порядочно весит.
— Нам его не надолго хватит, рыжий кум, — откликнулся медведь. — Если мы его не съедим сегодня, завтра от сырости он так завоняет, что его придётся выбросить.
— Найдём что-нибудь другое, что можно будет пожевать…
— Ты плохо знаешь эти гиблые места.
— Наловим птиц.
— Они здесь не водятся.
— Тогда какие-нибудь плоды?
— Плоды здесь несъедобные.
— Может быть сможем найти небольшое озерцо и поймать рыбу?
— Здесь только болота. Зато полно змей.
— Так будем питаться ими!
— Что ты говоришь, рыжей кум?
— Чёртов хвост! Если не будет ничего другого под лапой, придётся жарить змей. Они прекрасно сойдут за угрей.
— Фи! — скривился в отвращение Шоко.
— Ах ты, привередливый лакомка! — воскликнул Ким, которого уже начали утомлять перепалки с Шоко. — Посмотрим, что ты запоёшь, когда есть будет нечего.
Так, переговариваясь, путники спешили поскорее выбраться из этих сырых мест, подёрнутых лёгкой дымкой опасных испарений.
Здесь было очень жарко, и эта жара выматывала нервы: пот градом катился по шерсти группы, пропитывал изодранную одежду, орошая оружие, и Ким подумывал, не подмок ли у них порох.
Время от времени обширные топи, полные чёрной вонючей воды, загрязнённой водорослями, преграждали им путь. Иногда в поисках брода проходя через естественные водостоки, впадающие в какую-нибудь речушку, им приходилось затрачивать много времени, ибо они опасались довериться обманчивым пескам, грозившим их поглотить.
В лесных протоках совсем не водились речные птицы, зато они изобиловали лягушками и жабами. В тени кустов или среди листьев на солнышке часто можно было видеть ядовитейших змей жарарак с их характерной сплющенной головой и немало коралловых змей, вызывающих своими укусами почти мгновенную смерть, спастись от которой невозможно даже путём впрыскивания специального антидота «диавод», которым пользовались в империи Персеваля, обычно помогающего от яда других змей.
Пираты, испытывавшие непреодолимое отвращение к этим мерзким тварям, боялись их раздразнить и внимательно следили за тем, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь из них.
В полдень, уставшие от длительного перехода, они остановились, так и не найдя следов Кульда и его эскорта.
Имея в запасе лишь несколько фунтов сухарей, путники решили поджарить вампира, и, хотя он оказался весьма жёстким и отдавал металлическим привкусом, они всё же кое-как его проглотили. Только Ким уплетал жаркое за обе щеки, не переставая повторять, что он — превосходен.
В три часа дня, когда немного спала адская жара, группа снова двинулась в путь через заболоченную местность, населённую тучами москитов, яростно набросившихся на них и вызвавших поток ругани Кима и Венса.