Я его когда увидел в общем коридоре, то чуть не попросил Семена меня ущипнуть.
Обычный такой дядечка, небритый и в растоптанных сланцах — ни тебе цилиндра на всклокоченной шевелюре, ни рояля в руках, ни монокля на подбитом глазу.
— По делам или по работе? — дохнул он на меня перегаром.
— Эм-м-м… — не сразу нашелся, что ответить я.
— На площадке не курить, музыку допоздна не слушать, шалав не водить, — кратко проинструктировал сосед, — Тут, между прочим, тоже люди живут.
И протянул мне руку. Обычную такую мозолистую лапищу простого пролетария:
— Дядя Толя.
— Дядя Руслан. То есть, просто Руслан. Можно и Рус — так мне привычнее.
«Дядя Толя» исчез за дверью через одну от снимаемых мною апартаментов, а Семен вышел из-за стены возле моего плеча: успел спрятаться, когда сосед объявился в коридоре.
— Ну ты где застрял? Долго тебя ждать? — недовольно пробурчал он, — Успеешь еще и познакомиться, и за жизнь потрещать, и за «а вот при Сталине такого бардака не было!» выпить.
Разумеется, вещи пришлось затаскивать в квартиру самостоятельно: от Семена помощи никакой, а просить дядю Толю я постеснялся.
— Охуеть…
— Это Питер, детка, — ухмыльнулся человек-призрак, — Но ты особо не обольщайся, такое тут далеко не повсюду. Есть и обычные хрущовки, и «муравейники», и царские палаты — всякого хватает. Ну и с районом тебе конкретно повезло: тут до Невского рукой подать, считай, самый центр, вокруг сплошные музеи с ресторанами.
Я даже всерьез начал задумываться, а не раздобыть ли для Марины действительно настоящее яйцо Фаберже, за такие хоромы-то? Кстати, до самого музея тут оказалось всего полтора километра — не обманул призрак, и впрямь, самый центр!
— Давай-давай, напарник, выгружай свое барахло и пошли! — торопил меня Семен, пока я гулял по квартире, осматривая комнаты.
— Куда пошли?
— По Питеру гулять, конечно! Рубинштейна, Золотая Миля — что, неужели никогда не слышал?
— Нет.
— Ты из какого колхоза вылез, дядя? Ну а про «в Питере пить» — тоже не слышал?
— Слышал.
И не раз. Причем, по пути сюда: два раза в такси по радио и один раз на улице, в исполнении компании подвыпивших подростков, сидящих на ступенях подъезда.
Или парадной.
— Так ведь поздно уже?
— Наоборот, самое время. Там жизнь только-только начинается — это же Питер!
Я бросил взгляд на часы: оставалось минут сорок до связи с координатором. Хотя, за это время можно было запросто добежать хоть до Эрмитажа, хоть до Исакиевского, хоть до самих яиц Фаберже — и вернуться обратно. В общем, от перспектив захватывало дух.
— И все же, развлекаться будем завтра, а сегодня нужно выспаться.
— Какой-то ты ску-у-учный, — расстроился Семен, — Давай хотя бы в какой-нибудь паб заглянем, опрокинем по кружечке на сон грядущий.
— Так. Стоп. А с твоей-то стороны откуда такой энтузиазм? Ты же вообще — призрак!
— Ага. Только вот когда они меня в своей лаборатории всякими штуками изучали и тыкали в меня образцами, я кое-что заметил. Оказывается, что если меня надолго засунуть в какую-нибудь жидкость, или жидкость в меня, то она того… начинает впитываться.
— В смысле?
— Помнишь, где мы c тобой первый раз увиделись?
— В кабинете Шефа.
— А где я был?
— Из шкафа появился.
— Именно! Кстати, у вашего Шефа там элитного вискаря больше, чем в магазине на полках!
А вот и пояснительная бригада подъехала — так вот, оказывается, почему Семен был такой словоохотливый и бабоприставучий! Просто он, сидя в шкафу, полном виски, навпитывался до состояния повышенной социальной активности.
— Что, трубы горят? Или чего там у вас, призраков, горит с похмелья? — сообразил я.
— Выручай, начальник, — кивнул тот.
— А почему бы и нет? Только сперва ответь-ка мне на один вопрос. Ну ведь не чемодан, наполовину забитый самой обычной пряжей, заинтересовал службу безопасности? Готов поспорить на бутылку виски, что ты опять что-то учудил.
— Ну-у-у… — замялся тот, — Кажется, я пел.
— Ты что?
— Пел. Я иногда пою во сне. Свернулся, пригрелся, вот меня и разморило…
Мда. Пожалуй, напевающий чемодан действительно мог привлечь внимание. И за что мне такое наказание, а? Поющий во сне призрак, которого даже в бок не толкнешь!
— Да ты не боись, в этих хоромах места нам на двоих хватит. Ты меня не увидишь и не услышишь даже. И баб можешь тоже водить: я не против.
Ну конечноЮ он не против! А вот мне не охота во время процесса соития увидеть торчащую из стены голову или руку, показывающую одобрительно большой палец.