– Если хотите, я пригоню ее вам сюда в любое время. Кто-нибудь из наших ребят приедет со мной на своей машине, а потом отвезет меня обратно. Или я могу сам приехать к вам и отвезти тебя в гараж, Дженис, когда тебе будет удобно.
– Можно сегодня вечером.
– Отлично. Правда, сегодня дождь.
– Я уже ездила в дождь. Мам, ты продержишься без меня?
– Конечно. Вот видишь, мы только что уладили еще одно дело. Так что езжай спокойно.
– Ты не против, если мы поедем прямо сейчас? – спросила Дженис Криса.
– Пожалуйста, когда угодно.
– Тогда подожди, я только возьму сумочку.
Когда Дженис вышла, Крис спросил:
– Что-нибудь еще нужно сделать?
– О, Кристофер, ты уже и так помог нам. Нет, иди. – Она проводила его до двери, где их уже ждала Дженис. – Буду молить Бога, чтобы всем нам удалось хоть немного поспать сегодня. Дженис, будь осторожна, когда поедешь обратно под дождем. Ну, Крис…
Она обняла его крепко, но в то же время нежно и по-матерински коснулась его щеки, пожелав спокойной ночи и еще раз поблагодарив за все:
– Ты так добр, так внимателен. Спасибо тебе, что не оставил нас.
«Интересно, догадывается ли она, насколько приятно мне прикосновение ее руки?» – подумал Крис, открывая дверь и пропуская Дженис вперед.
– О, одну минутку! – вскрикнула Ли и бросилась на кухню, откуда донесся скрип открываемой дверцы шкафчика и шуршание фольги. Она вернулась с блестящим свертком в руках.
– Это шоколадный торт. На утро.
– Спасибо, миссис Рестон.
Пока они с Дженис добежали до «эксплорера», оба изрядно вымокли.
– Удивительная у вас мать, – сказал Крис, когда они наконец устроились в машине.
– Все о ней так говорят. Мои школьные друзья всегда мечтали иметь такую мать.
– Она когда-нибудь падает духом?
– Очень редко. Она убеждена в том, что несчастья закаляют. Но мне кажется, она еще не осознала по-настоящему смерть Грега.
– До нее это дойдет, когда уже не нужно будет поддерживать других и она останется одна. Я испытал это сам прошлой ночью, когда вернулся домой.
Дженис положила руку ему на плечо, и какое-то время они молчали, вслушиваясь в шум дождя за окном.
Она вдруг резко отдернула руку, словно ее осенило.
– Кристофер! У тебя же новый автомобиль!
– Я только сегодня днем получил его.
– И молчишь!
Он пожал плечами.
– И пахнет так, будто только что сошел с конвейера. Вот и прокладки картонные на полу…
– Ты – первый пассажир.
Дженис вгляделась в его профиль. На какое-то мгновение в ней вновь проснулся интерес к жизни, который заглушил боль утраты. Дженис всегда нравился Крис, его лицо – красивое, всегда свежевыбритое, с гладкой, чуть тронутой загаром кожей. Современные мужчины изощрялись изо всех сил, затейливо выбривая себе затылки, но Крис оставался верен спортивной короткой стрижке. Она придавала ему очень американский вид и к тому же усиливала впечатление чистоты и подтянутости, которое он производил.
– Я иногда представляла себе, как мы едем куда-нибудь вместе на автомобиле… Жаль вот только, что повод для такой поездки оказался столь печальным.
Крис почувствовал на себе ее взгляд, но сделал вид, что не понял скрытого признания.
– Мы с Грегом собирались осенью в Денвер или в Новую Шотландию.
– Странно, о чем бы мы теперь ни говорили, мы неизменно возвращаемся к Грегу.
– Это нормально. Когда человек умирает, а тем более внезапно, бстается много незавершенных дел.
– Мы говорили об этом прошлой ночью – я, мама и Джои. Мы спали все вместе, в маминой постели.
Крис представил, как Ли прижимает к себе детей, убаюкивает их, нежно поглаживая по волосам.
– Готов спорить, что она ни разу в жизни не кричала на вас, не ругалась и уж тем более не била.
– Чтобы ругала – нет, конечно. Но покрикивала, когда мы этого заслуживали. И однажды меня отшлепала, мне было тогда лет пять-шесть. Я обозвала своего дядю Барри говнюком.
Крис расхохотался.
Дженис продолжала:
– Я, должно быть, слышала это слово от кого-то, не знаю. И сейчас даже не могу вспомнить, чем мне так не угодил дядя Барри. Но что-то мне явно не понравилось, и я обозвала его. Мама влепила мне пощечину и заставила просить прощения. Потом она обнимала меня, плакала вместе со мной, каялась. Но при этом повторяла, что больше я не должна позволять себе такое.
Крис хорошо помнил домашние скандалы и родительские попреки. Но извинения, слезы!
– Тебе повезло. У тебя фантастическая мать. – Он резко свернул влево и въехал в подземный гараж своего дома.
– Вот мы и приехали.
Притормозив у белой «тойоты» Грега, он заглушил мотор.
– Справишься?
– Я же говорила, что часто ездила в дождь.
– Я имею в виду не дождь.
– Я справлюсь, – прошептала она. – Я же дочь своей матери. – Поддавшись внезапному порыву, она наклонилась к нему и поцеловала. – Спасибо за все, Кристофер. Мама говорит, что даже не представляет, что бы она без тебя делала. И я тоже.
В следующее мгновение, выпорхнув из машины, она уже открывала дверцу «тойоты» Грега.
Глава 4
К утру дождь прекратился. Выглянувшее из-за туч яркое солнце обещало жаркий день.
Кристофер проснулся в шесть тридцать пять утра и прислушался к тишине в квартире. Чем же ему заняться? Траурная панихида будет во второй половине дня, часы до нее грозили растянуться в вечность, исполненную трагического ожидания.
Он перекатился на другой бок и включил радио.
Лорри Морган пел про понедельник – как всегда, неудачный. Затем его прервал голос диктора, который зачитал сводку новостей. В связи с ремонтными работами шоссе Ай-694 до конца лета предполагалось сузить до одной полосы. Прогноз погоды обещал жару, безоблачное небо и предельную влажность. Внезапно диктор объявил: «В такой день, как сегодня, отмечается интенсивный рост трав».