Но ведь там, на траве, сидели ее дети, и она не могла сказать им: «Оставьте меня ненадолго одну».
– Вы готовы ехать домой? – позвала она детей.
– Конечно, но ты не против, если с нами поедут ребята?
Ли подавила вздох. Разумеется, детям тоже нужна была разрядка.
– Прекрасно, – ответила она.
Они встали с земли, отряхнув с себя травинки, и Ли поняла, что потребуется еще какое-то время, прежде чем жизнь войдет в привычное русло и она сможет принадлежать самой себе.
Глава 5
В сгущавшихся летних сумерках Кристофер возвращался домой. Он совершенно упустил из виду, что сегодня понедельник, и потому скопление машин на улицах его несколько удивило. Но жизнь шла своим чередом, и люди спешили с работы, останавливаясь у булочных, чтобы купить домой хлеба, выстраивались в очереди у автозаправок. Последние четыре дня вырвали его из привычной обыденности, и бурлящая вокруг жизнь шла вразрез с его душевным состоянием. Прохожие казались ему черствыми, бездушными созданиями, хотя он прекрасно понимал, что никто из них не знал о смерти Грега Рестона и не догадывался о том, что перед ними человек, возвращающийся с похорон друга.
Мысль о том, что его ожидает пустой дом, резко поубавила скорость его автомобиля. В глазах ожила сцена: маленькие Рестоны на траве в окружении друзей. Он хотел было присоединиться к ним, но подумал, что староват для этой компании. Он явно не вписывался в нее. Единственным человеком, с которым он действительно хотел бы остаться, была Ли, но для нее он был слишком молод, так что и здесь его присутствие было не к месту. Да он и так уже злоупотребил ее гостеприимством. В конце концов, он ведь не член ее семьи.
Пойти ему было некуда, и он отправился домой.
В квартире было тихо и душно. Он вышел на балкон. Внизу, под окнами, зеленели лужайки Гроув-парка, а вдали, за широкой полосой густых лесов, поблескивала Миссисипи. Солнце еще не село, и его последние лучи скользили по зеленым верхушкам деревьев и крышам парковых построек. На лужайке в разгаре был пикник, который устроила своим ребятишкам парочка молодых мам. Пахло жареным мясом. Дети резвились, надувая жвачки до размеров бейсбольного мяча, до Криса доносились счастливые детские возгласы: «Посмотрите на этот! Посмотрите на этот!»
Ему, сколько он помнил, никогда не устраивали праздников.
Он вернулся в комнату, ослабил узел галстука, расстегнул рубашку, вытянув ее из брюк, открыл холодильник и достал баночку «Спрайта». Сделав глоток, он вдруг заметил, что горит красная лампочка на автоответчике.
Он перемотал пленку. Вскоре раздался мальчишеский голос:
– Эй, старик, что еще с тобой стряслось? Ты же обещал, что мы куда-нибудь отправимся в этот уикэнд. Обещал позвонить. Черт возьми, старик, ты, оказывается, такой же, как все они. Никогда не держишь слова! Можешь мне больше не звонить. Не трудись! Мне есть чем заняться. Я не собираюсь сидеть и ждать, когда позвонит говнюк вроде тебя.
Щелчок!
Джуд.
Черт возьми, он совсем забыл про Джуда. Крис устало смотрел на автоответчик.
Джуд Куинси, двенадцати лет, чернокожий, магазинный воришка, прогульщик, гроза школьного инвентаря, угонщик велосипедов, брошенный сын двух наркоманов, вылитый Кристофер Лаллек в этом возрасте.
Бедный оболтус. Это уж точно. Его мать и так называемый отец были белыми. Джуд был светло-коричневым. Может, поэтому старик и поколачивал его время от времени, а заодно и его мать, выбивая дурь из обоих.
Крис снял трубку и набрал номер.
– Да-а, говори, – ответил детский голос.
– Джуд?
Пауза. И вслед за ней:
– Ну, чего тебе, парень?
– Я получил твой привет.
– Ну и что с того?
– Слушай, хватит, а?
– Хватит? Старик, да ты обманул меня! Я тут сижу весь уик-энд, жду, когда ты отвезешь меня на озеро… А он, видите ли, и не думает звонить. Да ты из меня просто посмешище сделал! Мой приятель Нойз верно говорит, что я все выдумал насчет тебя! Станет полицейский тратить время на такого ублюдка, как я!
– Ты опять употребляешь это слово?
– А почему бы и нет, черт возьми?
Кристофер закрыл глаза и потер лоб, осторожно подбирая слова для дальнейшего разговора.
– Что-нибудь случилось, Джуд?
– Здесь всегда что-нибудь да случается. Наше местечко этим славится.
– Что-нибудь особенное произошло?
– Чего пристал? Давай вали на озеро со своими вонючими дружками!
– Что они тебе сделали, Джуд?
– Да ничего, я же сказал!
– Так, значит, с тобой все в порядке?
– Тебе-то что за дело?
Крис решил зайти с другой стороны.
– Знаешь… я ведь вот почему спрашиваю… Мне нужно, чтобы сейчас со мной рядом был друг.
Эти слова возымели действие. Такие дети, как Джуд, с пеленок привыкали к тому, что они никогда и никому не нужны.
– Ты меня интригуешь, старик.
Помимо всех прочих «достоинств» у Джуда к тому же наблюдалось эдакое раздвоение личности. Иногда он говорил, как полуобразованный белый ребенок, иногда же срывался на самый грязный жаргон.
– У тебя есть час времени? – спросил Крис.
– Для чего?
– Прокатиться со мной. Я заеду.
– Только не сюда.
– Куда скажешь.
Джуд на мгновение задумался.
– У «Семь-одиннадцать», как обычно.
– Хорошо. Дай мне пять минут, я только скину форму.
Когда Крис подкатил к магазину «Семь-одиннадцать», Джуд уже стоял возле витрины, прислонившись спиной к стеклу, а подошвой башмака упираясь в кирпичную стену. Руки его по локоть утопали в карманах черной с зеленовато-желтым рисунком куртки. Под ней была застиранная лиловая рубашка, которая по размеру вполне сгодилась бы Майклу Джордану. Волосы у Джуда были черные и кудрявые; над левым ухом высвечивалась зигзагообразная молния, выбритая неумело, похоже, отцовской бритвой.