– Вы не будете против, если я приведу с собой гостя к вам на пикник Четвертого июля?
– Вовсе нет.
– Это Джуд Куинси. Помните, тот мальчуган, о котором я вам рассказывал?
– Из плохой семьи?
– Да. Сегодня утром, когда я не мог уснуть и думал обо всем на свете, меня вдруг осенило: а ведь Джуд наверняка никогда не видел, что такое настоящая семья, и уж тем более ни разу не был на семейном празднике. Я подумал: пусть он узнает, что такое возможно. Иначе его ждет та же доля, что и у его родителей, если ему не показать, что в жизни бывает и по-другому. А лучшего образца дружной семьи я в Америке не знаю.
– Спасибо тебе, Кристофер. Конечно… приходи с ним. – Голос ее звучал тепло и проникновенно.
– А ничего, если он будет в кепке Грега?
– Да ради Бога.
– Только давайте договоримся сразу: Джуд будет играть в моей волейбольной команде.
– Постой, минуточку. Ты уж слишком многого хочешь.
– Послушайте: мальчишка хлипкий, как стул в плохом баре. Конечности у него слабоваты. Не думаете же вы, что я позволю ему играть в чужой команде?
– Ну, я думаю, решать все-таки хозяйке. Но мы это обсудим – после того как я взгляну на него.
– О'кей, договорились.
Крис улегся на подушку и, улыбнувшись, устремил взгляд в потолок.
– Что ж… – сказала она. И замолчала.
– Да, мне, пожалуй, пора вставать.
– А мне пора приниматься за сандвичи. У Джои сегодня вечером игра. Нужно пойти поболеть за него.
После некоторой паузы она неуверенно спросила:
– Хочешь со мной?
– Не могу. У меня тоже игра.
– Ах, да, совсем забыла. У вас же своя сборная.
– Да.
– Кто у вас сейчас центральный нападающий?
Это было место Грега.
– По-моему, Лундгрен. Это моя первая игра с тех пор, как…
После паузы она сама закончила за него фразу.
– С тех пор, как умер Грег.
– Извините.
– Мы должны научиться произносить это вслух, – Знаю, знаю. Я уже, в общем-то, пробовал. Не знаю, почему вдруг сейчас не решился сказать.
Голос ее зазвучал нарочито бодро:
– Послушай, удачи тебе сегодня!
– Спасибо. И Джои тоже.
– До встречи Четвертого.
– Да, мадам.
– В одиннадцать?
– Мы будем.
Он позвонил Джуду.
– Привет, чем занимаешься?
– Ничем.
– Хочешь пойти сегодня посмотреть мою игру? Я заеду за тобой. Жди меня на нашем месте. В шесть тридцать.
– Конечно. Почему бы и нет?
В половине седьмого Джуд уже, как обычно, подпирал стенку «Семь-одиннадцать». Крис подъехал к нему, и мальчишка забрался в машину.
– Привет, – сказал Крис.
– Привет.
– У меня к тебе дело.
– Я делами не занимаюсь.
– Этим тебе придется заняться. Я тебя приглашаю четвертого июля на пикник к моим друзьям.
Мальчугану не удалось сыграть безразличие. Голова его развернулась на сто восемьдесят градусов, глаза округлились от изумления.
– На пикник?
– Да. Жареное мясо. Волейбол в саду. Немного болтовни. В конце фейерверк в Сэнд-Крик-парк. Что скажешь?
– Черт возьми, старина, а почему бы и нет?
– Только тебе придется забыть на время свой воровской жаргон. Хозяева – замечательные люди.
Джуд пожал плечами.
– Это мне раз плюнуть.
– Хорошо. – Крис поднял с сиденья белую кепку с бордовой буквой «А». – На, это тебе.
– Мне?
– Да. Это была кепка моего друга Грега. Его мать разрешила подарить ее тебе. Четвертого мы пойдем в гости к ней.
Поколебавшись, Джуд взял кепку.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – начал Крис. – Носи ее, носи достойно. Грег был хорошим полицейским. И настоящим другом. В этой кепке, я очень надеюсь, ты не пойдешь красть велосипеды или торговать запчастями или еще каким-нибудь ворованным хламом.
Джуд долго смотрел на подарок, прежде чем согласился:
– Идет.
– И вот еще что.
– В чем дело?
– Мы должны купить тебе новые теннисные тапочки. Если ты будешь в моей волейбольной команде, я вовсе не хочу, чтобы ты спотыкался в этих своих лаптях. Можем ведь и продуть из-за этого, понимаешь?
Джуд посмотрел на ноги друга, потом внимательно оглядел и одежду Криса. Боясь дрогнуть, он развалился на сиденье, всем своим видом выражая полнейшую невозмутимость.
– Новые тенниски я потяну.
Они уже почти подъехали к парку, когда Джуд спросил:
– На воздушной подошве? – и украдкой взглянул на Кристофера.
– Да ты что? – взорвался Крис, – Побойся Бога, малыш! Ты знаешь, сколько они стоят?
Мальчуган равнодушно пожал плечами: «Подумаешь, на воздушной подошве! Да кому они нужны?»
Когда они подъехали к бейсбольному полю и вышли из машины, Джуд нахлобучил кепку на свою курчавую голову, лихо сдвинув козырек набок.
Четвертого июля день выдался таким, каким и положено быть дню праздничному. Сухим, ясным и солнечным. Когда Кристофер подъехал к дому Ли Рестон, аллея уже была запружена машинами, а из сада доносилась музыка. Над распахнутой дверью гаража, на деревьях в саду торчали белые, красные и синие флажки; около дома была разбита площадка для игры в крокет. Над крыльцом развевался американский флаг, а внизу, в цветниках с геранями, пестрели его миниатюрные копии.
Кристофер с Джудом, хлопнув дверцами автомобиля, направились в сад за домом. Кристофер в белой рубашке-поло и шортах такой кричащей расцветки, что от них слепило глаза. Джуд в обрезанных по колено джинсах, широкой рубахе, белой кепке Грега со сдвинутым набок козырьком. На ногах у него красовались стодолларовые тенниски на воздушной подошве.
Впервые со времени их знакомства Крис видел Джуда в приличной обуви.
Они вошли в приятную прохладу сада, где под сенью раскидистого клена отец Ли, Оррин Хилльер, закладывал брикеты угля в жаровню. Из открытого окна, на котором стоял радиоприемник, в сад лилась бодрая оркестровая музыка. Возле террасы, в тени, Дженис, Ким, Сэнди Афольфсон и Джейн Реттинг протирали складные стулья, а Ллойд Рестон и Джои натягивали на заднем дворе волейбольную сетку. Пег, мать Ли, копалась в клумбе, срезая ножницами цветы. Сильвия Эйд, застилавшая стол для пикника клеенкой, на минуту отвлеклась и крикнула: