– Ай!
– Ты не обжегся?
– Нет. – Словно загипнотизированный, он вновь потянулся ложкой… – Что это?
– Это фарш из пшеничного хлеба и свиной колбасы.
– О Бо-о-же. – Он произнес это нараспев, словно молитву.
Около часа они пировали, наслаждаясь хорошей едой, а капли дождя все стучали по стеклу, как сотни нетерпеливых пальчиков. Тепло от пышущей плиты заливало кухню, и четырнадцатилетний мальчик все забавлял их байками из жизни футболистов и школьными анекдотами. Они смеялись, подкладывали себе еду на тарелки, и тут Джои спросил Кристофера о его первом боевом крещении. Кристофер скорчил гримасу и ухмыльнулся. Он рассказал о том, как в свой первый рабочий день был направлен наблюдать за прогулкой малышей в начальной школе «Линкольн элементари». И как заметил, что семилетний мальчишка писает прямо на угол школьного здания. Малыш испугался до полусмерти, когда над ним возник огромный полицейский в голубой форме и принялся увещевать его. С тех пор это стало предметом всеобщих насмешек – как в свой первый день на службе Крис Лаллек задержал семилетку за то, что тот описал здание школы.
Все трое рассмеялись и почувствовали себя на редкость раскованно.
– Впереди еще яблочный пирог и мороженое, – объявила Ли.
Кристофер расправил грудь и погладил живот.
– Больше не вмешу ни кусочка… – но перевел дыхание и добавил: – …хотя, пожалуй, немножко еще можно.
Расправившись с десертом, Кристофер сказал:
– Это самый замечательный ужин с тех пор, как я в последний раз ел в вашем доме. Спасибо, Ли.
– Да, так приятно готовить для мужчины.
И это было правдой. Джои ведь мог молотить все подряд, без разбору. Одолел бы и металлические болты, будь они приправлены маслом. Но кормить взрослого мужчину – совсем другое, и, несомненно, сегодня она выложилась, как никогда.
Они вместе убрались на кухне, ополоснув посуду и загрузив ее в посудомоечную машину. Ли протирала плиту, когда вспомнила.
– Кристофер, я знаю, что не смею злоупотреблять твоей добротой, но не мог бы ты оказать мне услугу?
– Конечно, только скажите.
– У меня что-то перекосилась стиральная машина. Ты не смог бы выровнять ножки?
– О чем разговор.
– Джои, спустись с Крисом, покажи, где это.
В прачечной было чисто и светло. На веревке сушились ее трусики. Крис подумал, что надо бы убрать их куда-нибудь. Джои взял отцовский нивелир, и они вдвоем, приподняв машину, подкрутили ножки, пока машина не встала на место.
Кристофер отряхивал джинсы, когда она вошла в прачечную, втирая в руки лосьон.
– Все в порядке? Спасибо тебе.
Она подошла и сняла с веревки трусики, сложила их на столе.
– В основном я сама справляюсь с техникой, но тут ничего не могла сделать. Еше раз спасибо.
И она направилась к лестнице, ведущей наверх.
– Как насчет того, чтобы сыграть в «Парчизи»?
Они начали партию, но в середине игры Джои позвонили – очевидно, девушка. На протяжении разговора голос его менял тональность от контральто до сопрано.
– О, привет, а я думал, ты сегодня вечером отправилась с родителями к тетушке… Да, одну минутку. – Он прикрыл трубку рукой. – Мам, ты не могла бы повесить здесь трубку, а я переберусь в твою спальню? Она послушно двинулась к телефону и, повесив трубку, вернулась к столу.
– Это часа на два. Новое времяпрепровождение. Ты хочешь еще поиграть, или посмотрим телевизор?
– А вы как?
– Я бы предпочла телевизор. Что-то я устала. Сегодня у меня был тяжелый день.
– Я тоже. Давайте помогу вам убрать это.
Сложив игру в коробку, они прошли в гостиную. Она уютно устроилась на диване, он же растянулся на полу.
– Эй, вот же кресло, – сказала она.
– Нет, так удобнее. – Он задрал голову и посмотрел на нее снизу вверх, потом перевел взгляд на экран.
– Ладно, упрямец. – И она запустила в него подушкой с дивана, которая угодила ему прямо в лицо. Он подложил ее под голову и сказал:
– Спасибо.
На экране мелькали кадры давно надоевшей комедии. Ли, нажав кнопку, переключила канал. Дождь все стучался в зашторенные окна. Из спальни донесся смех Джои, сменившийся приглушенным бормотанием. Ли убавила звук телевизора. Невольно взгляд ее упал на лежавшего у ее ног мужчину, скользнул по его плоскому животу и скрещенным ногам, не пропустив выпуклостей между ними. Она виновато отвела глаза и вновь уставилась в экран.
Но мысли упрямо возвращались к нему.
– Эй, Кристофер?
– Хм?
– Я много размышляла над тем, что ты рассказал мне… о том, как ты рос.
Он лежал, не двигаясь, закинув руки за голову.
– Я рада, что ты рассказал мне об этом. Теперь мне понятно, почему ты дружишь с Джудом.
– Я рассказал вам об этом вовсе не за тем, чтобы вы жалели меня.
– Я знаю. Но я все равно рада. Твои родители… они, судя по всему, глубоко несчастные люди. – Она сделала паузу, надеясь услышать его ответ, но он промолчал. – Ты никогда не думал – может, стоит помириться с ними?
– Нет, не думал.
– А пытался когда-нибудь?
– Оставим этот разговор, Ли.
– Но ведь они твои родители.
Он сел и обернулся к ней.
– Знаете что… – спокойно сказал он. – Нам с вами нужно сразу договориться вот о чем: не хлопочите за них передо мной. Я знаю, вам это неприятно слышать, но я их ненавижу. Просто ненавижу и все. Я так считаю: родители не наследуют уважение своих детей, они его зарабатывают. А мои упустили свой шанс очень давно.
– Но ведь каждый человек заслуживает того, чтобы ему был предоставлен второй шанс.
– Я уже сказал: оставьте это, Ли. – В его голосе она уловила жесткие, повелительные интонации.
– Но, Кристофер, семья – это так важно, а ведь они…