И если ему, Крису, сейчас так тяжело, то каково матери, потерявшей сына?
Сестры разомкнули объятия, и Сильвия Эйд увидела Кристофера. Сквозь слезы она вымолвила:
– Вы – Кристофер…
Крис крепко обнял незнакомую женщину. Он, не отличавшийся до сих пор общительным нравом, суховатый и сдержанный, тем более с незнакомыми людьми, сейчас прижимал к себе женщину, с которой до этого едва перекинулся словом.
Выразив таким образом сочувствие друг другу, они вновь обратились к той, кто более всех нуждался сейчас в заботе и утешении, Поддерживая Ли под руки, они увлекли ее в гостиную и усадили на диван. Ли Рестон прижалась к сестре, вновь и вновь повторяя все те же слова:
– Он… он ехал сюда, ко мне… должен был починить мне шланг…
Почему от этих простых слов в его глазах опять закипают слезы? Может, они напомнили о том, как беспечно он относился к жизни всего лишь час назад? Или о том, как нежно любил Грег свою мать?
Сестры несколько успокоились, и Сильвия спросила:
– Как ты узнала?
– От Кристофера. Он приехал сразу, как только узнал о случившемся.
Сильвия подняла на него покрасневшие глаза.
– А как узнали вы?
– Я… – Кристофер прокашлялся. – Я заехал в управление за жалованьем, там мне и сказали.
Ли Рестон посмотрела на него сквозь слезы. И крепко сжала его руку.
– Представляю, каким ударом это было для тебя. И потом… эта тяжелая миссия… встреча со мной.
Он ощутил ее пожатие и словно заново пережил недавний шок, но тем не менее нашел в себе силы твердо встретить ее взгляд. И произнес хриплым шепотом:.
– Он безумно любил вас.
Она закрыла глаза, пытаясь хотя бы так сдержать слезы. И тоже прошептала, все еще сжимая его руку:
– Спасибо тебе.
В этот скорбный миг между ними возникло какое-то единение, общее горе сблизило их, связало незримыми узами.
Он сделал все, что было в его силах, чтобы поддержать ее в самый трудный час.
Она была признательна ему за то, что он отважился первым сообщить ей о смерти сына.
– Я всегда буду рядом с вами… что бы ни случилось, – пообещал он, и обещание это было таким же искренним, как и любовь к ее сыну.
– Спасибо, Кристофер, – сказала она и еще крепче сжала его руку, впервые по-настоящему оценив его как человека, как мужчину, в чьем участии она так нуждалась сейчас. Да и не только сейчас, но и в тревожном будущем.
Глава 2
Для Ли Рестон жизнь продолжалась, но была подобна кошмарному сну. Временами боль утраты становилась невыносимой, и тогда, обессилев, Ли вновь заливалась слезами. Потом, словно повинуясь чужой воле, возвращалась к своим горестным обязанностям.
Нужно позвонить Дженис.
– Дженис… – Мысль о дочери вызвала новый поток слез. Ли все пыталась оттянуть разговор с Дженис, ей так не хотелось вторгаться в мир дочери с таким ужасным известием.
– Давай я позвоню Дженис, – предложила Сильвия.
– Спасибо, Сильвия, но она должна услышать это от меня.
– О, Ли, зачем подвергать себя такой пытке?
– Я ее мать. И это мой долг.
Ли Рестон бывала временами упряма и сама признавала это. Она не любила уходить от проблем, расписываясь в собственной беспомощности. Так было всегда и так будет. Тем более что сейчас рядом с ней Сильвия и этот молодой человек, Кристофер. Они помогут, если станет совсем невмоготу.
Она позволила Сильвии только набрать номер телефона Дженис. Потом дрожащей рукой сама взяла трубку. Ноги стали ватными. Рядом оказался стул – словно милость свыше, и она с облегчением присела.
Дженис была несказанно рада звонку.
– Мам, привет! Какой сюрприз! Еще пять минут – и ты бы нас не застала. Мы собираемся на рыбацкий причал!
О, Дженис, моя любимая девочка, с каким тяжелым сердцем вторгаюсь я в твою жизнь.
– Дорогая моя, боюсь, что мне придется попросить тебя вернуться домой. У меня очень печальная весть. Дженис, милая, я так сожалею… но произошла страшная авария. – Она впервые произносила эти слова, и впечатление было такое, словно сама впервые услышала их: шок и ужас смешались с ощущением ирреальности происходящего. – Наш милый Грег погиб.
– О, нет… нет… не-е-е-т. Мама… Боже мой… нет…
Ли сжала трубку обеими руками. Ей так хотелось быть сейчас рядом с Дженис, обнять ее, приласкать, утешить. Но их разделяли две тысячи миль, и ей оставалось лишь слушать, как рыдает в трубку дочь.
– Нет, нет, это неправда!
– О, Дженис, дорогая моя, как мне хочется быть сейчас рядом с тобой. Дженис, тебе придется… вылететь первым же… первым же рей… рей… – Она отчаянно пыталась побороть подступавшие рыдания. Сильвия, все это время стоявшая рядом, обняла ее, а Крис взял из ее рук трубку.
– Дженис, говорит Кристофер Лаллек. Я здесь, с твоей мамой, так же как и твоя тетя Сильвия. Я очень сожалею… да, мы все в шоке.
Голос Дженис, утопавший в слезах, звучал глухо и невнятно. Она задавала какие-то вопросы, Крис отвечал. Убитая горем мать не выдержала бы этого разговора. Наконец он сказал:
– Дженис, передай трубку Ким.
Чувствуя, что Дженис вряд ли сможет сейчас рассуждать здраво, он переговорил с ее подругой о том, как переделать заказ на авиабилеты, попросил ее перезвонить и передал, что сам приедет в аэропорт встретить Дженис в любое время. Оговорив все детали, он передал трубку миссис Рестон, чтобы та могла попрощаться с дочерью.
– Дж… Дженис? Да… я тоже… Пожалуйста, поторопись.
К концу разговора Ли почувствовала себя измотанной до предела. Но все равно сказала:
– Я могу сейчас же позвонить и Джои. Я справлюсь.
– Позволь мне, – умоляющим шепотом произнесла Сильвия. – Пожалуйста.
– Нет, Сильвия. И это я должна сделать сама. И мне останется еще сходить в морг. Все остальное я оставляю вам с Кристофером.