Джои все моргал, уставившись на ковер.
– И не думай, что я не понимаю, что произошло сегодня вечером. Я все понимаю. Мне тоже было четырнадцать, и я знаю, как тяжело бывает расстаться с приятелями, когда веселье в разгаре. Но, Джои, вам с Сэнди еще только по четырнадцать… вы такие юные.
– Мам, но мы ничего плохого не делали, честное слово.
– Неужели?
Он с вызовом посмотрел на нее.
– Только целовались, и все.
– Стоя или лежа?
Он завращал глазами и раздраженно покачал головой.
– Ну, мам, хватит тебе.
– С половины одиннадцатого до половины первого?
Он устремил взгляд в дальний угол комнаты и упорно молчал.
– Послушай, – сказала она уже мягче, – нет на свете матери, которой удалось бы избежать этого разговора со своим ребенком, и ни одна мать не может по-хвастаться тем, что у нее не возникало подобных проблем со своими родителями. Ты знаешь, я ведь все замечаю. Бог мой, ты практически за один вечер стал взрослым. И я понимаю, что вместе с этим приходит любопытство, первая любовь, желание все попробовать… я права?
Джои резко вскочил с кресла и сказал:
– Мам, можно мне пойти спать?
– Нет, нельзя, – спокойно ответила она. – Если ты уже настолько взрослый, что можешь ложиться с девушкой и получать засосы, так значит, и для этого разговора вполне созрел.
Джои уселся обратно, уперся локтями в колени и сцепил пальцы.
Она собралась с духом и решилась сказать самое главное.
– Ты уже давно знаешь о том, что такое половые отношения. Я сама говорила тебе об этом. Сейчас ты как раз на пороге таких отношений. Но, Джои, это опасно. Если ты думаешь, что, завязав отношения с девушкой, сможешь ограничиться поцелуями, ты ошибаешься. Все это может обернуться против тебя. Еще один шаг – и ты становишься отцом.
Он наконец поднял голову и взглянул ей прямо в глаза.
– Мам, мы не занимаемся этим. Почему ты мне не веришь?
– Я верю тебе, но все равно выслушай меня. Я хочу сказать лишь одно: сейчас, в твоем возрасте, самое лучшее – это оставаться в компании. Дружи с Сэнди – я вовсе не против того, чтобы у тебя была девушка, ты имеешь на это право, – но избегай ситуаций, когда вы остаетесь наедине. Я бы могла прочитать тебе лекцию о презервативах, но вам их читают в школе, да и по телевизору об этом говорят, и в газетах. Но сейчас, я думаю, тебе лучше оставаться четырнадцатилетним мальчишкой, который, проводив девушку до дома, целует ее на прощание у порога. О'кей?
Он нерешительно кивнул головой. Она протянула руку и ласково потрепала его за подбородок.
– И давай договоримся: если ты задерживаешься, обязательно звони мне.
– Обещаю.
– И обо всем остальном тоже подумаешь?
Он кивнул.
– Что ж, давай ложиться спать.
Она встала с дивана, а он, удрученно согнувшись, так и не шевельнулся в кресле.
– Не стоит так переживать, – сказала она, потрепав его по волосам. – Это еще не конец света.
Он резко отдернул голову, уклоняясь от ее прикосновения и отводя в сторону взгляд.
– Ну, как хочешь, – сказала она, – я иду спать. Спокойной ночи.
В спальне она погасила лампу и забралась под одеяло, но заснуть сразу не смогла, а лежала, уставившись на тонкую полоску света, пробивавшуюся сквозь неплотно прикрытую дверь. В гостиной погас свет. Хлопнула дверь ванной, зашумела вода в унитазе. Потом она услышала, как в спальне Джои шлепнулись на пол его ботинки.
Она закрыла глаза, и в ту же минуту голос Джои заставил ее их открыть.
– Эй, мам?
– Да?
В дверях замаячил его силуэт. Он стоял, поникший, и тусклый свет, падавший из коридора, высвечивал взъерошенную ею копну его волос.
– Мне жаль… я понял, что напугал тебя, – сказал он. – Я не думал, что ты… что ты так… так переживаешь за меня. Я не хотел… поверь.
У нее сдавило горло.
– Подойди ко мне, – попросила она.
Он обогнул кровать и подошел к тому краю, где она всегда спала, не посягая на место Билла, хотя оно и было ближе к двери. Ли вытащила из-под одеяла руки, и Джои присел, склонившись к ней.
– Я люблю тебя, – сказала она, обнимая его. – И это самое важное. Если бы я не любила тебя, мне было бы все равно, где ты и чем занимаешься.
– Я тоже тебя люблю, мам.
Она почувствовала, как рассасывается ком, застрявший в горле.
Кристофер позвонил на следующий день, сразу же после утренней службы в церкви.
– Как Джои? – спросил он.
– У нас был разговор, и мы все выяснили.
– Я был уверен, что все уладится. Потому и ушел.
«Поразительно, сколько же доброты и чуткости в нем», – поразилась Ли. Прошлой ночью, уже лежа в постели, она долго думала о Кристофере, восхищаясь его душевной щедростью. В самые трудные минуты он неизменно оказывался рядом. Обращаться к нему за помощью стало для нее естественной потребностью, и она уже не представляла своей жизни без него. Мало того, что прошлой ночью он примчался по первому зову, – он и сегодня утром позвонил, искренне переживая за нее и за Джои.
– Кристофер, не знаю, как я могу отблагодарить тебя за вчерашнее. Я забыла, как тяжко одной воспитывать подростка. Когда я вчера увидела тебя возле нашего дома, я испытала…
Оказалось, не так-то просто выразить, что она чувствует.
– Что? Что? – подталкивал он ее к откровенности.
– Огромное облегчение. Знаешь, когда можешь переложить на кого-то часть своих забот… Ты всегда появляешься тогда, когда нужен… Словно по мановению волшебной палочки. И мне становится так спокойно, когда… когда ты рядом. Я знаю, что, наверное, злоупотребляю твоей добротой… но твое присутствие рядом… значит так много для меня, Кристофер.
– Но, Ли, для меня это тоже… не просто так… Я счастлив, когда нужен вам.
На линии воцарилось молчание, скрывавшее великое таинство: они вступали в волнующий мир любви.
Первым нарушил молчание он.
– Все это время я думаю о вас. Не могли бы мы увидеться сегодня? Может, позавтракаем, с Джои, разумеется, где-нибудь…