– Да, дорогая, слушаю тебя.
Вопрос так и не был задан, а Ли тем временем налила второй стакан сока. Когда она протянула его Дженис, зазвонил телефон.
Трубку схватила Дженис.
– Алло? – После паузы Дженис через плечо протянула трубку матери. – Это тебя.
Ли поставила стакан с соком, подошла к телефону и сказала в трубку:
– С Новым годом.
– Тебя тоже с Новым годом, – прозвучал на другом конце провода голос Кристофера, счастливый и веселый.
– Привет, Кристофер. Ты жив после вчерашнего? Я тебе не вывихнула руки?
– Все целы.
– Спасибо, мне все очень понравилось, но после танцев на высоких каблуках ужасно болят икры.
– Может, они болят после чего-то другого?
Она рассмеялась, и он сказал:
– Я люблю тебя.
Ради Дженис ей пришлось изобразить некоторое разочарование:
– Неужели? Бог ты мой, вот уж никогда бы не поверила.
– Можно мне заскочить к вам сегодня? Я привезу «ло мейн».
– А ты думаешь, китайские ресторанчики будут открыты?
– Если нет, ограничимся тостами и посмотрим футбол по телевизору.
– Отлично. Дай-ка я посчитаю, сколько у нас тут ртов.
Она отняла от уха трубку и сказала, обращаясь к Дженис:
– Кристофер хочет привезти что-нибудь из китайской кухни. На тебя рассчитывать?
Так и не повернувшись лицом к матери, Дженис бросила короткое «конечно» и вышла из кухни, оставив свой сок нетронутым.
Все время, пока Кристофер оставался в их доме, Дженис следила за ними, как кошка, но, если даже что-то между ними и было, они не единым жестом себя не выдали. Кристофер почти весь день просидел на диване, откинувшись на подушки, скрестив ноги, и смотрел с Джои и Денни бейсбольные матчи, азартно болея вместе с мальчиками. Ли, в сером спортивном костюме и махровых носках, читала книгу, сидя в кресле. В пять часов она встала, намереваясь пойти разогреть машину, чтобы отвезти Денни домой. Кристофер поднялся с дивана и предложил:
– Я отвезу его, если хотите.
– Нет, вы все тут так уютно устроились. Я съезжу сама. Вернусь минут через десять.
Дженис подумала: «Если эти двое и в самом деле путаются, то я готова съесть собственную шляпу!» Вели они себя так, что обоим нелишне было бы впрыснуть тестостерона.
Вернувшись домой, Ли разогрела в печке китайские подношения Криса, принесла поднос с едой в гостиную, села в кресло и, лениво ковыряясь в своей тарелке, углубилась в книгу.
В восемь часов Кристофер поднялся и сказал:
– Что ж, думаю, мне пора.
Ли с трудом оторвалась от книги.
– Одну мин… – Она подняла палец вверх и дочитала страницу.
– Не беспокойтесь. Я найду выход.
– О, нет! Нет! – Ли встала с кресла и отложила раскрытую книгу. – Просто я так давно не читала. И так увлеклась.
– Ну и продолжайте. Совсем не обязательно меня провожать.
Она зевнула и сладко потянулась.
– Какая лень сегодня!
– Да, это уж точно. – В прихожей он снял с вешалки куртку и надел ее. – Спасибо, что позволили мне поболтаться тут у вас.
Без тени смущения он поцеловал ее в щеку на глазах у детей, высунувшихся из гостиной.
– Эй, Джои, Дженис… пока!
Когда за ним закрылась дверь, Дженис с некоторым облегчением подумала: «Мы с Джои ошиблись: Кристофер для нее – не более чем друг Грега».
Было два часа пополудни – обеденный перерыв в цветочном магазине, – когда на следующий день Ли постучала в квартиру Кристофера. Он распахнул дверь, и они бросились друг к другу в объятия. Они целовались так, будто завтра уже не наступит. Он прижал ее к двери, потом, словно передумав, отвел чуть в сторону, сорвал с нее пальто и бросил его на пол. Поцелуй был тем страстным, чувственным, жадным поцелуем, который не предполагает двусмысленности в отношениях и не внемлет голосу разума. Дав себе волю, он обхватил руками ее груди, навалился на нее всей тяжестью своего тела, прижал к закрытой двери. Раздался глухой стук от удара, эхом отозвавшийся в коридоре.
Когда поцелуй закончился, она, безжалостно схватив его за волосы, воскликнула:
– Не смей больше этого делать! Я еще никогда не чувствовала себя более несчастной! Вместо того чтобы повалить тебя на диван и распластаться сверху, мне пришлось усесться в другом углу, уткнувшись в какую-то идиотскую книгу!
Он рассмеялся:
– Ты утверждаешь, что хотела меня?
Она еще сильнее вцепилась ему в волосы и исступленно закричала:
– Хотела? Да, хотела! – и, зарычав, принялась таскать его за волосы, словно пытаясь оторвать голову.
– А как твои икры? – с плутоватой улыбкой полюбопытствовал он.
– Поцелуй, тогда скажу.
Он поцеловал ее, на этот раз нежно, и она, обмякнув, начала гладить его по волосам, бережно поддерживая затылок.
Когда он наконец заглянул ей в глаза, она тихо произнесла:
– Моим икрам нужна терапия.
– А, – ответил он, – я как раз об этом думал.
Он подхватил ее на руки и, как невесту, понес в гостиную, где уже не было рождественской елки и мебель была расставлена по местам. Он уложил ее на диван, склонился над ней, и она сомкнула ноги вокруг его бедер. Касаясь языком ее губ, проникая в ее манящий рот, он одновременно расстегивал пуговицы ее бледно-лилового пиджака. Под ним оказался еще и свитер. Рука его уже скользнула под мягкую шерстяную ткань, когда Ли вдруг отстранилась, прервав поцелуй.
– Кристофер, у меня плохие новости.
Он замер и с тревогой посмотрел на нее.
– Сегодня ночью у меня началась менструация.
Он изумленно уставился на нее, словно новость застала его врасплох Затем откинулся на спинку дивана, запрокинул голову, закрыл глаза и, безжизненно опустив руки, застонал:
– Оооо… Не-е-т…
– Извини. – Скорчив гримасу, она пожала плечами.
– И сколько это продлится?
– Четыре-пять дней.
Он поднял голову, открыл глаза и приложил к ее губам палец.