Джонти ухмыльнулась.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, дружище. Я родилась и выросла в публичном доме, помнишь? В любом случае тебе не о чем беспокоиться, он по-прежнему терпеть меня не может.
Джонни ничего не ответил, и Джонти обернулась и посмотрела на индейца, неожиданно насторожившегося. Он не привез с собой дядю Джима.
— Ты не нашел его, да? — спросила она с дрожью в голосе.
Он обиженно посмотрел на нее и нарочито медленно произнес:
— Ты потеряла веру в мою способность нападать на след, Джонти?
Она увидела веселую искорку в его черных глазах.
— Конечно же, ты его нашел! — радостно рассмеялась Джонти. — Было глупо с моей стороны задавать тебе такой вопрос.
— Да, действительно, — проворчал Джонни, дотянувшись рукой до нее и взъерошив ее кудряшки. — Хотя мне пришлось потрудиться. Мой брат не проводит все время в своем убежище. В основном он живет в Коттонвуде.
— Но Джонни, — начала Джонти, осадив кобылу и широко раскрыв глаза. Лайтфут подхватил удила Красотки и подстегнул ее. — Неужели дядя Джим не понимает, что он подвергает себя большей опасности, показываясь открыто в таком маленьком городке? — закончила она.
— Я сомневаюсь, что ему, действительно, угрожает опасность. Коттонвуд — это город, где постоянно перегоняют скот, если ты помнишь. Он по-прежнему темен и полон насилия, и в нем нет ни порядков, ни закона. Джим как раз вписывается в него.
— Что он собирается делать там? Надеюсь, он не собирается…
— Грабить банки? — насмешливо закончил Лайтфут ее мысль. — Нет, веришь или нет, но ради тебя мой брат решил попробовать жить честно. Сейчас он занимается покупкой пивной. На днях он ее купит.
— Тогда, — Джонти помолчала, боясь задать вопрос. — Значит ли это, что я смогу поехать к нему?
Индеец широко улыбнулся, так как по ее лицу видно было, что она боялась его ответа, и в то же время надеялась.
— Ты можешь поехать к нему, когда захочешь.
Джонти издала такой вопль, что обе лошади испуганно вздрогнули. Когда они успокоили животных, Джонти сказала полушутя, полусерьезно:
— Я готова хоть сейчас повернуть Красотку и уехать отсюда — и от Корда Мак Байна — навсегда.
Индеец одобрительно улыбнулся.
— Я понимаю твои чувства, дитя мое. У тебя было несколько тяжелых месяцев с Кордом Мак Байном. Мы должны кое-что спланировать, прежде чем умчаться, задравши хвост. Корд никогда не позволит тебе просто взять и уехать, ты это прекрасно знаешь. Мы должны ускользнуть незаметно.
— Я думаю, что так будет лучше, — согласилась Джонти. — Но он будет возражать только из-за того, что у него есть обязательство — обещание, данное им бабушке, ты знаешь.
«И деньги, которые она дала ему», — подумала она про себя.
Лайтфут не ответил, но по взгляду, который он бросил Джонти, она поняла, что он сомневается в том, что Мак Байн не отпустит ее лишь по одной причине. Он готов был биться об заклад, что под грубой одеждой Джонти скрывалось прекрасное тело. А Корд Мак Байн, знающий толк в женщинах, частично видел его. И очень скоро он захочет увидеть все остальное.
— Сегодня четверг, — сказал Лайтфут. — Мы уедем в эту субботу. Ночью, когда все будут спать.
Они подъехали к дому, и больше на эту тему ничего не было сказано.
— Сейчас я пойду в летний домик и пару часов подремлю до ужина, — сказал Лайтфут. — Я устал. Я ехал верхом с самого рассвета сегодня.
Джонти кивнула, соглашаясь.
— Ты иди, а я еще немного проедусь, пусть эта приятная новость как следует уляжется у меня в голове.
Ни о чем не думая, Джонти поскакала по теперь уже глубоко избитой копытами тропинке, в каньон, который обнаружил Корд. В ней боролись разные чувства. Она колебалась между тем, чтобы избавиться от Корда, и в то же время она не могла себе представить жизни без него.
«Ты — идиотка, — в конце концов упрекнула она себя. — Твоя жизнь будет сущим адом, если в ней будет присутствовать этот человек. Он никогда не изменится. Он будет топтать твои чувства и совать тебе под нос своих женщин. Скажи спасибо, что ты можешь от него избавиться».
Джонти заставила себя выбросить из головы мысли о Корде, когда подъехала к калитке, закрывавшей единственный вход в долину диких лошадей. Она соскользнула с седла, чтобы открыть калитку; потом, проведя Красотку, закрыла ее за собой. Вновь сидя на лошади, Джонти любовалась широкими просторами полей, покрытых пышной зеленой травой.
«Мне будет этого не хватать, — печально подумала она, окидывая взглядом необъятную долину. — Должно быть, это самое красивое место в мире». Потом ее внимание привлекли черные точки и клубы пыли вдалеке — признаки, выдающие бегущих лошадей. Ковбои ловили редкостных мустангов, чтобы заклеймить их и потом объездить.
Слегка пришпорив лошадь каблуками, Джонти направила ее вниз по пологому склону, чтобы взглянуть на них поближе, может быть, в последний раз. Она смотрела, как грациозные животные уворачиваются от лассо, со свистом проносящихся над их гривами. Если верить Джонни, то среди всех диких животных самыми хитрыми были мустанги, они были и более быстрыми, выносливыми.
— Конечно, Корд поспорил бы, что Волк их перещеголяет, — добавила она и потом сказала с усмешкой. — Кое-кто говорит, что он похож на волка.
Резкое, пронзительное ржание жеребца заставило Джонти оглянуться. Справа она заметила Корда верхом на Ронайде, надвигающихся на прекрасного белого мустанга.
— Корд, какой ты глупый! — воскликнула она. — Ехать на жеребце среди этих диких лошадей!
Затаив дыхание, она наблюдала, как белая лошадь била копытом и вызывающе храпела, а Корд осторожно коленом направлял Ронайда к ней поближе, держа наготове лассо. Навострив уши, белогривый красавец еще раз громко призывно заржал, и Ронайд заржал в ответ, остановился и забил по земле своими подкованными копытами.