— О мой Бог! — казалось, у Джонти замерло сердце. — Они собираются биться!
Она посмотрела на Корда. Он пытался сдержать Ронайда, даже на таком расстоянии было видно его напряженное лицо. И пока она, застыв от ужаса, наблюдала за происходящим, жеребцы понеслись друг на друга. Они встали на дыбы, пытаясь ударить друг друга копытами.
Два здоровых жеребца крутили на одном месте, стараясь огромными зубами укусить друг друга за уязвимые места, и яростно били передними копытами.
— О, осторожно, Корд, — прошептала Джонти, когда лошадь чуть не задела его копытом.
Не успела она и глазом моргнуть, как ей показалось, что Корд в самом деле получил удар копытом по правому виску. Как в замедленном кино, его тело обмякло и рухнуло на землю.
— Этот дьявол затопчет его до смерти! — воскликнула Джонти и, затаив дыхание, смотрела, как Ронайд, раздувая ноздри и сверкая глазами, встал, защищая своего хозяина.
— Ах ты, храброе животное, — воскликнула Джонти, автоматически вынимая из кобуры оружие.
— Но вы оба представляете для Корда опасность, вы можете растоптать его копытами.
Мысленно от души благодаря Ла Тора за то, что он научил ее пользоваться оружием, она приложила его к плечу, поймала на мушку широкую белую грудь жеребца и медленно нажала на курок. Красавец рухнул замертво, сраженный в самое сердце. Пока Джонти гнала Красотку к лежащему на земле Корду, Ронайд ускакал, затерявшись среди множества других лошадей.
Не успела Красотка остановиться, как Джонти спрыгнула с нее и уже стояла на коленях возле неподвижного тела Корда. Худое лицо, обычно такое веселое, было бледным и неподвижным. Она уставилась на след от копыта, который шел полукругом от лба к волосам. Из раны лилась кровь, тонкой струйкой стекая с бледной брови на побледневшую щеку.
Обезумев, она нащупывала пульс на запястье и поблагодарила Бога, когда почувствовала слабые, но ритмичные удары. Джонти подняла глаза, услышав шум, — к ним подъезжали остальные наездники. Джонс, первым спрыгнув с седла, подбежал и присел рядом с ней.
— С ним все в порядке?
Лицо Джонти было мертвенно-бледным, когда она дрожащим голосом сказала:
— Он жив, но его очень сильно ударил копытом тот жеребец.
Она кивнула головой в сторону мертвой лошади.
— Я видел, как ты его пристрелил, — в голосе Джонса слышалось восхищение. — За всю свою жизнь я не видел ни одного мужчины, который бы так великолепно стрелял.
Вряд ли до Джонти дошли слова похвалы, она выхватила из своего кармана чистый носовой платок и приложила его к ране.
— Надо как можно быстрее перенести его в дом, — закричала она, так как платок моментально пропитался кровью.
Джонти встала и, схватив поводья своей лошади, вскочила в седло.
— Поднимите его и положите сюда, передо мной.
— А ты сможешь удержать его? — Джонс с сомнением окинул взглядом ее хрупкую фигурку. — Корд весит около ста девяноста фунтов.
— Давай, Джонс, — Джонти взглянула на озабоченное лицо. — Мы теряем время. Я сильнее, чем выгляжу.
С сомнением качая головой, старший ковбой подошел к одному из мужчин, и они вместе осторожно подняли своего босса и поместили его безвольно болтающееся тело через седло.
Джонти потянула Корда на себя, чтобы прислонить его к своему телу, положила его голову на свое хрупкое плечико и, пришпорив каблуком Красотку, одной рукой держа поводья, другой — платок на ране Корда, поскакала.
Несмотря на то, что до ранчо надо было добираться меньше получаса, Джонти этот путь показался бесконечным, так как у Корда кровь уже просочилась сквозь замененную повязку и текла по ее пальцам.
Когда она остановилась у крыльца, семья Терез высыпала на улицу с Тиной впереди всех.
— Джонти, что случилось с Кордом? — Мария протиснулась вперед и встала возле взмыленной лошадки.
— Его ударил мустанг, — ответила Джонти, пока Джонс вместе с молодым ковбоем снимали Корда и несли его на крыльцо. Она с глупым видом вытаращилась на них и даже не заметила, что они идут вслед за ней.
Опомнившись, Джонти поспешила открыть им дверь, кратко бросив Тине, смотревшей широко раскрытыми от ужаса глазами:
— Мне будет нужна твоя помощь. Побыстрей принеси мне ведро холодной воды и чистые белые тряпки.
Тина даже не шевельнулась, лишь заламывала руки. Тогда Джонти сердито прикрикнула:
— Что ты стоишь как статуя? Мне нужна вода прежде чем Корд истечет кровью и умрет.
— О, Джонти, я не могу, — Тина попятилась, увидев огонь в глазах Джонти. — Я не переношу крови … больных людей.
Перед Джонти промелькнула картина, как эта красавица с выразительными глазами и длинными ресницами любезничала с Кордом, ездила с ним на длительные прогулки верхом, возможно, занималась с ним любовью. Джонти охватил гнев, и она едва сдержалась, чтобы не дать пощечину по этому глупому лицу.
Сжав губы, она сказала:
— Кажется, твоя огромная страсть к Корду проходит, когда он беспомощный и больной, — Джонти так толкнула съежившуюся девушку, что та отшатнулась к стене и повернулась к Марии.
Мать, которой стало стыдно за дочь , поспешно сказала:
— Иди к Корду, Джонти, я принесу воды и тряпок.
В полупустой спальне Корда Джонти внимательно осмотрела его, подумав о том, что его лицо ненамного ярче подушки, на которой лежала его голова, освещаемая солнцем. Кто-то сдвинул платок, и она почувствовала слабость от облегчения, увидев, что кровотечение стало намного меньше, кровь медленно текла лишь в немногих местах.