Глава 17
Джонти подозревала, что индеец будет где-то рядом, что он не был удовлетворен объяснением Корда о причине ее отсутствия. Джонни обязательно вспомнит, что никогда прежде ей не разрешалось лежать в постели просто потому, что она плохо себя чувствует. К тому же, она исцарапала лицо Корда. Лайтфута обязательно должно было это заинтересовать.
Отперев дверь после отъезда Корда, Джонти позвала:
— Заходи, Джонни.
Лайтфут шагнул в комнату и тут же насторожился. Он рассматривал заплаканное лицо и тихо выругался, заметив расстроенное выражение ее голубых глаз. Как он и опасался, этот ублюдок соблазнил девушку. Не говоря ни слова, Лайтфут распростер руки, и Джонти бросилась к нему в объятия.
За несколько минут она, всхлипывая, рассказала свою историю, закончившуюся щемящей тоскливой болью при виде Тины, целующейся с Кордом.
— Мне нужно уехать отсюда, Джонни, — она вцепилась в его куртку из оленьей кожи. — Сегодня. Сейчас же!
— Да, — успокоил ее Лайтфут, погладив по голове. — Мы поедем, когда ты захочешь, — он отстранил ее. — Ты уверена, что готова сегодня уехать? Нет необходимости очень спешить. Корд отъехал в Эбилен и, возможно, пробудет там недели две. Может быть, ты отдохнешь сегодня. Мы можем уехать и завтра.
— Нет! — Джонти отскочила от него, вытирая мокрые глаза кулаками. — Я прекрасно чувствую себя, Джонни, и ни в коем случае не останусь в этом доме еще на день, — она подтолкнула его к двери, не добавив, что не может выносить присутствия Тины.
— Приготовь лошадей, — сказала Джонти, выходя вслед за Лайтфутом из комнаты, и прибавила: — Я буду готова, примерно, минут через пятнадцать.
На глаза навернулись слезы, когда она взяла узел с одеждой и жакет. Джонти любовно погладила яркое одеяло, которое сшила из лоскутков бабушка, и которое было измято и растрепано сегодня ночью.
Вспомнив те минуты, когда она так легко отдалась, рассчитывая на взаимную любовь, Джонти отдернула руку, как будто коснулась какой-то грязи.
Сердито тряхнув головой и приказав самой себе не думать о прошлом, она сжала губы. В ее жизни открывалась новая глава, старая закончилась, и о ней лучше было забыть. Джонти подхватила узел с одеждой, перекинула жакет через руку и, опустив глаза, не в силах взглянуть на знакомую мебель, прошла через главную комнату и вышла на крыльцо.
Тина и Лайтфут подошли одновременно: Тина вышла из туалета, а индеец — из конюшни. Он ехал верхом на своей лошади и держал под уздцы лошадь Джонти. Недовольная гримаса на лице мексиканки сменилась любопытством, когда она заметила узел в руках Джонти, Тина перевела взгляд на Лайтфута и двух лошадей.
— Ты куда собрался, Джонти? — в ее темных глазах появилось изумление, и было ясно, что она думала о том, что ей придется готовить ужин, если Джонти уедет.
Джонти прошла мимо девушки, которая явилась причиной ее горя и унижения, и, привязывая узел к седлу, бросила через плечо:
— Никуда конкретно, Тина. Просто уезжаю.
— Но, Джонти, — запричитала Тина, шагнув к ней. — А как же насчет работы, которую тебе нужно здесь выполнять? Ты же не можешь взвалить все на меня.
Джонти вскочила в седло и, осадив беспокоящуюся лошадь, взглянула на ленивую, избалованную Тину с изумлением:
— Ну, я же делал это, и даже больше этого. Наверное, ты сможешь сделать столько же для человека, которого так любишь.
Тина сердито посмотрела вслед парочке, пришпорившей своих лошадей и ускакавших, даже не оглянувшись назад.
Подножия гор все еще были в тумане, когда Джонти и ее спутник добрались до долины. Земля покрылась изморозью и похрустывала под ногами.
Джонти продрогла и решила надеть жакет. Но солнце поднялось выше, играя в густых вершинах осин, с которых опала листва, и воздух стал теплым и приятным. Они ехали целый час молча, как вдруг Лайтфут усмехнулся и указал:
— Взгляни-ка, Джонти.
Джонти посмотрела в направлении, указанном Лайтфутом, и губы ее расплылись в улыбке. Примерно, в сотне ярдах слева от них пасся небольшой табун диких лошадей, а невдалеке паслось несколько лосей и один горбатый, лохматый буйвол.
— Было бы чудесно, если бы и люди так же хорошо ладили друг с другом, — задумчиво произнесла Джонти.
— Такого не было со дня сотворения мира, — сказал индеец, и они поехали дальше, не говоря друг другу ни слова. Когда мысли Джонти вернулись к Корду, она отогнала их, приказав себе думать о своем будущем. Но так как она даже и не подозревала о том, что ждет ее по окончании путешествия, Джонти решила не строить каких-либо планов. Она широко улыбнулась, подумав о том, что скоро увидит дядю Джима, и, наконец-то, мир узнает, что Джонти Рэнд — женщина.
Джонти почти не спала прошлой ночью и сейчас задремала, кивая головой и покачиваясь в седле в такт легкой поступи своей лошади. Но когда через несколько часов неожиданно ее Красотка остановилась, Джонти широко открыла глаза от удивления. Шел дождь.
Дождь монотонно лил весь оставшийся день и относимый ветром косо хлестал, пробирая Джонти до костей. Спустились ранние сумерки, и Лайтфут, ворча, с трудом выбирал направление. Сквозь пелену дождя Джонти заметила огоньки Коттонвуда. Они неясно и тускло мерцали, но для ее уставшего тела они казались манящими и гостеприимными. Ее сердце учащенно забилось. Уже вот-вот она будет с дядей Джимом, ее обнимут его любящие и надежные руки.
Лайтфут ехал впереди вниз по широкой одинокой улице, по щиколотку утопая в грязи. Магазины, пивные и игровые притоны выстроились вдоль деревянной мостовой. На каждом здании была яркая вывеска, за которой находил убежище народ, играющий в карты, в черных пальто и широкополых шляпах, женщины в сатиновых платьях, ковбои и один-два горца.