– Это Инсилай, – сообщила она мне, плюхнувшись на ближайший камень. – Теперь я знаю наверняка. Только они с ним что-то сделали: он ничего не слышит.
– Ты что, пыталась с ним говорить? – испугался я. – Сумасшедшая! А если б застукали, тогда что? Тебя – в Баффало, Инсилая – к воротам, а мне – бегать между вами, пока не сдохну?
– Что ты раскудахтался, – огрызнулась Мирна, – по-твоему, лучше скакать в неизвестности, гадая на ромашке, он не он?
– Ну, и как ты выяснила, что он? – обиделся я.
– По особой примете, – усмехнулась она.
– Шестой палец на третьей руке?
– Дурак ты малолетний, – обозлилась Мирна, – и кто только тебя в ученики взял, такого бестолкового? У Илая серьга в левом ухе, я собственными руками ее вдевала.
– И как ты ее под всей этой грязью рассмотреть ухитрилась?
– Это и не нужно. Серьгу ему мой отец отдал. Вы на нее в Альвар шли, как на маяк. Я просто сконцентрировалась на сигнале, а потом подошла поближе. Сигнал усилился. Это Инсилай.
– Серьгу тоже можно украсть. Это даже логичнее, чем воровать старые джинсы.
– Только вряд ли вор будет носить ее в ухе. А сигнал идет именно оттуда. Но есть еще кое-что, за что я тоже ручаюсь.
– Что именно?
– Запах, – Мирна чихнула. – От него пахнет дикой травой. Так же пахло от Инсилая, я это на сто процентов знаю.
– Ну и нюх у тебя.
– Не жалуюсь, – она снова чихнула, – но я проверила.
– Обнюхала что ли? – не понял я.
– Нет, ты все-таки дурак, – расчихалась она капитально. – Я чихаю не от запаха, а от прикосновения. Я никого не нюхала, только провела рукой по хлысту в том месте, где он касался Инсилая. И видишь, чихаю как пулемет.
– Ничего не понял.
– От Илая пахнет полынью. У меня аллергия от прикосновения к этой траве, – сообщила Мирна, почесывая кончик носа. – Я чихаю – это Инсилай. Теперь понял?
– Понял, – вздохнул я. – Это Инсилай, и у тебя на него аллергия.
Перемещение класса люкс стоило своих денег. Когда рано утром Кира появилась на пороге Ликиной квартиры, дверь открылась перед путешественницей, как по мановению волшебной палочки. Наталья, крутившаяся в это время в передней перед зеркалом, просто лишилась дара речи, когда без звонка и стука Кира вошла в квартиру Анжелики.
– Привет, – чирикнула Кира, аккуратно ставя на пол чемодан. – Вот и я.
– Привет, – Наталья ошарашенно посмотрела на подругу. – Каким ветром?
– Попутным, – уклонилась от ответа Кира.
– Как отдохнула? – Наталья лихорадочно соображала, где разместить новую гостью в густонаселенной в последнее время квартире Лики.
– Отлично, – ответила Кира, разом вспомнив Кирилла и все связанные с ним страдания и радости.
– Ну и славно, – подытожила Наталья. – Общество еще спит, пошли на кухню кофе пить. Слушай, а как ты ухитрилась так шикарно появиться?
– Ничего удивительного, полторы тысячи мерлинов.
– Ты что, наследство получила, или в казино райском выиграла?
– Я влюбилась, – сообщила Кира.
– Не вижу связи, – хмыкнула Наталья. – Если б в тебя влюбились, я бы еще поняла, откуда деньги.
– Какие деньги, – вздохнула Кира. – Ты что, не поняла, я влюбилась!
– Поняла-поняла, влюбилась. И кто тот счастливец, что заставил твое сердечко биться в предынфарктном ритме?
– Маг или Волшебник, – рассеянно ответила Кира, – не знаю. Но он такой, он…
– Понятно, – проворчала Наталья, – наш Волшебник самый волшебный, Маг – самый магический, а Чародей – самый очаровательный.
Мы с Мирной чинно прошествовали по дороге из города и за первым же поворотом свернули в лес. Обратно мы возвращались почти ползком, очень не хотелось попасться на глаза страже. Наблюдательный пункт мы устроили метрах в ста от ворот, спрятавшись за кустами зеленой колючки и какой-то чрезвычайно вонючей гадости, цветущей серо-синими махровыми колокольчиками. Народу по дороге шлялось великое множество. Не удивительно, что они тут почти поголовно нищие, работать надо, а не гулять из города в город без всякой цели с утра до вечера.
Жители Ваурии честно выполняли свой гражданский долг. Проходя мимо Илая, они добросовестно хлестали его плетью и забрасывали грязью.
– Нужно помочь ему, – не выдержала Мирна. – Он сделал все, что мог, он убил Таура.
– Видать, не до смерти убил, если Битва продолжается.
– Ты называешь ЭТО битвой?! – прошипела Мирна.
– A la guerre comme a la guerre[2], – вздохнул я. – Горе побежденным.
– Илай выиграл битву, – возразила Мирна.
– В гробу я видал такую победу! – взорвался я. – И такой выигрыш!
– Ты думаешь, Таур жив?
– Не знаю, но с победой явно проблемы. В лучшем случае – боевая ничья. Помнишь, когда Магистр уже испарился, небо заявило, что он не прощается.
– Да, Инсилай тогда уже был без сознания. Выходит, он не знает, что Таур жив, – вздохнула Мирна, – а значит, сильно рискует.
– Почему? – не понял я.
– Потому, что считает, что на сегодняшний момент в Альваре может колдовать только он, и не боится чужого волшебства. А раз Магистр жив, значит, все его наговоры и заклятья в силе даже в его отсутствии, и если он поручил кому-то заняться Инсилаем…
– Кому-то? – переспросил я. – Арси, кому же еще! Своему цепному советнику. Его почерк.
– Они что-то сделали с Илаем, – повторила Мирна. – Он никак не отреагировал на мой голос, хотя я очень громко говорила со стражниками.
– Ага, раскатистым басом, – напомнил я.
– Это его колдовство, он должен был меня узнать. Кроме того, он не пытался закрыться от боли, будто не ждал удара. Посмотри на его спину, энергии для защиты у него уже с избытком.
– Может, он копит энергию для побега? – предположил я.
– Может быть, но когда я ударила его, он вздрогнул, и мышцы напряглись. Уверена, он не слышал звук бича, как не слышал моего голоса.
– Допустим. Что это меняет?
– Смотри! – Мирна схватила меня за руку. Я взглянул на Инсилая, в этот момент он снова повис на распятых руках. Стражники, вооружившись ведрами, лениво зашагали в направлении стоявших чуть в стороне бочек с водой. На одной была черная полоса, на другой – белая.
– На нем обезьянье заклятье, – прошептала Мирна. – Как я сразу не догадалась!
– Что это? – не понял я. – Мы это не проходили.
– Не вижу, не слышу, не говорю. Видишь, он потерял сознание, боль адская, но при этом – ни звука, ни стона.
– Может, он хорошо владеет собой.
– Не возможно, он без сознания. Едва ли за неделю ему удалось достигнуть такого уровня единения духа и тела, чтобы контролировать себя даже в обморочном состоянии. Когда его бросили в клетку на площади после Черной Башни, он стонал, я слышала.
Стража окатила Инсилая мертвой водой, следы ударов исчезли с его спины, как по мановению волшебной палочки. Потом его заставили выпить воды из другой бочки, поднеся полный ковш к его губам. Остатки стражник выплеснул ему в лицо. Илай оживал прямо на глазах. Не прошло и двух минут, как он поднял голову и выпрямился, насколько позволяла цепь на шее, приковывавшая его к земле. Новый прохожий, новый след плети на спине Инсилая… Не могу я на это смотреть, от каждого удара вздрагиваю так, будто разбивают мою спину.
– О чем задумался? – спросила Мирна.
– О последних словах Таура, – признался я. – Он сказал, до скорой встречи. Значит, Магистр вернется, а Илай до этой встречи обязательно доживет. Хотел бы я знать, как.