Но вскоре Олег помрачнел и перестал рассказывать, как прекрасно после его решительных карательных акций обстоят в Фатамии дела. А от Максима я узнал, что на планете, которая действительно боготворила Олега как Божественного Спасителя, победителя Морского Дракона и прочая, и прочая, после короткой эйфории от фантастических побед над Злом неожиданно вспыхнула преступность. Зло, которое победил Олег, было своеобразным заслоном для появления другого Зла, и теперь, с полным уничтожением этого заслона новое Зло просто захлестнуло планету.
Классический пример нарушения равновесия. Олег отменил пытки и публичные казни, а это было единственным сдерживающим фактором для многих, живущих в обществе с многовековыми традициями насилия и не видящих в этом насилии ничего плохого (если оно, конечно, направлено на кого-то другого).
Олег, уничтожив Зло на планете, которая кроме Зла мало что знала, создал пустоту. Которую тут же начало мгновенно заполнять новое, возможно – ещё большее Зло. Неистреблённое Зло, лишь принявшее другой облик.
Олег оказался в безвыходном тупике. Пытаясь остановить преступников, ему приходилось всё больше ужесточать полицейские меры, отдавать всё новые чудовищные указы. Он мгновенно набил тюрьмы до отказа, строительство новых тюрем просто не успевало за новыми арестами. Вновь начались казни, вновь полилась в Фатамии кровь…
У нас, на нашей планете дела обстояли у него пока веселее. Он был всегда бойцом, воином, разрушителем, что-то созидать получалось у него гораздо хуже. Но на Земле было полным-полно того, что действительно ничего другого, кроме как полного уничтожения не заслуживало. И Олег со всей своей свалившейся на него новой силой взялся за это уничтожение.
Мы иногда разговаривали с ним, наедине, чтобы не травмировать женщин и детей теми ужасами, о которых рассуждали. Хотя по телевизору показывали такое, что скрыть было ничего невозможно. Но Олег всё-таки старался не посвящать в свои дела никого, кроме меня, даже Максима он решительно отстранил от наших “взрослых” разговоров.
Планы Олега, которые он мне излагал, особенно перспективные, выглядели совершенно невыполнимыми. Хотя и ближайшие планы ещё совсем недавно тоже показались бы мне бредом несостоявшегося диктатора-маньяка. Беда только (или – счастье, я даже и не знаю), что большинство самых бредовых своих планов Олегу удавалось осуществить.
Олег очень большую ставку делал на военную технологию, которая под его руководством стремительно развивалась в Фатамии. Использование научных достижений Земли в сочетании с мистическими традициями Фатамии действительно давало быстрые поразительные результаты. Уже начались обнадёживающие опыты прямого, без компьютеров, “телепатического” входа специально подготовленных Чёрных Ангелов в Интернет, такое же “телепатическое” прослушивание радиоэфира, создание симбиозов человек-машина, способных к переработке и анализу огромного количества информации за счёт сочетания чудовищного быстродействия компьютера и человеческой интуиции, необъяснимой с позиций машинной логики.
Олег мечтал сделать неотвратимой расплату за, как он говорил, “зверства первой категории” – умышленные убийства детей, особо жестокие издевательства, распространение тяжёлых наркотиков и т. д. Он утверждал, что всегда остаётся информация о совершении этих чёрных деяний, она попадает в единое информационное поле, которое уже удавалось просматривать и даже анализировать, используя компьютерную технологию и телепатические способности Чёрных Ангелов. В будущем, говорил мне Олег и сам верил в свои слова, возможно будет оперативно находить в этом поле информацию о таких зверствах, находить этих выродков и ликвидировать.
Мощное “мистически-интеллектуальное” оружие он использовал не только на Земле, но и в Фатамии, где, несмотря на все его усилия, дела обстояли всё хуже. Я пытался его отговорить, доказывал, что он выпускает джина из бутылки, что никакое оружие не может быть добрым по определению, что если эти технологии попадут в недобрые руки, то…
Олег не хотел слушать, говорил, что всё это и так знает и учитывает в своих планах. Он боялся признаться сам себе в том, что я прав. И продолжал, изо всех сил продолжал разрабатывать и совершенствовать информационное оружие. Ему казалось, что к тому моменту, когда можно будет мгновенно узнавать о совершении нечеловеческого преступления и о том, где находится свершивший его, что когда это станет полностью возможным, проблема борьбы со Злом будет окончательно решена.