Видела я батюшку один-единственный раз в коломенском храме Казанской Божией Матери, но его проповедь, произнесенная в первый день Великого поста, помнится и поныне.
— Пост — это время духовной весны и время подвига, — говорил батюшка. — А подвиг, мои родные, требует сил. Вот я сегодня испек в духовке две картошечки и очень сытно поел. И вы, мои хорошие, не измождайте себя постом. Вы кушайте, кушайте.
Каким же светлым надо быть человеком, чтобы так светло думать о людях, полагая, что мы, как аскеты древности, будем измождать себя в подвигах поста. А мы и не изнуряли себя. Постились, конечно, строго по Уставу, но со временем настолько преуспели в кулинарном искусстве, что постный обед превращался в пир.
Иногда это было полезно в педагогических целях. Помню, однажды студент-паломник попросил меня поговорить с его мамой, не раз плакавшей из-за того, что сын в посты не ест мяса, а без белков организм обречен на анемию. После великопостной воскресной службы пришли они с мамой к нам домой, а у нас в тот день на обед были чечевичные котлеты, внешне похожие на мясные.
— Как — вы мясо в пост едите? — удивилась мама, а распробовав восхитилась: — Потрясающе вкусно, вкусней мясных котлет! Как вы их готовите?
— Элементарно. Перемалываем в мясорубке отварную чечевицу, добавляем много лука, чеснока и чуточку хлеба. Можно добавить щепотку крахмала, чтобы котлеты не разваливались.
В общем, мама ушла от нас успокоенная, потому что чечевица — это тоже белки.
Но самый долгий кулинарный марафон мы пережили с верной женой Натальей, потратившей немало сил, чтобы привести в церковь своего любимого мужа Толика. Привела. Анатолий уверовал, но посты почему-то не признавал. Между тем это был блестяще образованный человек. В свое время Анатолий окончил философский факультет, но вскоре обнаружил, что в условиях рыночной экономики его философия никому не нужна. О своей жизни он рассказывал так: «Недавно прочитал в газете объявление: “Даю уроки математики, выгуливаю собак, а также лужу, паяю и клею обои”. Вот и я “лужу, паяю” и хватаюсь за любую подработку».
Временами семья жила лишь на зарплату жены, хотя Анатолий старался, как мог: подрабатывал репетиторством и писал диссертации за «хитрованов» (так он называл разбогатевших вороватых нуворишей, одержимых стремлением выглядеть в глазах общества утонченными интеллектуалами).
Свою первую и неожиданно высокую зарплату Анатолий стал получать только тогда, когда его пригласили на работу в газету, призывающую доверчивых читателей лечиться исключительно силами природы. Это была газета счастья, вселяющая в людей лучезарные надежды, потому что если приложить к больному месту лопух или выпить отвар какой-нибудь хламидомонады, то вам гарантировано исцеление от рака, бесплодия и даже от старости. Журналисты не отходя от гонорарной кассы сочиняли письма благодарных читателей, а также публиковали советы астрологов и модных ныне неоязычников, пишущих слово «природа» с большой буквы, а «Бог» — с маленькой. Газета, как нефтяная скважина, давала издателю хороший барыш. Но много денег не бывает, и однажды издатель заметил свое упущение — в церковь, оказывается, ходит уйма народа, а у него не охвачен православный электорат. И тогда он пригласил на работу Анатолия, поручив ему писать о Православии.
Первое время наш Толя летал на крыльях, и не только потому, что семья наконец-то выбилась из нужды. Самое главное, он нашел дело своей жизни и настолько увлекся богословием, что в поисках истины сидел ночами над книгами.
А поиски истины неизбежно приводят к тому, что душа вдруг начинает ощущать зловоние лжи. И вскоре Анатолия замутило от этой газетенки, где фотографии православных храмов соседствовали с шаманскими амулетами и прочей бесовщиной. Теперь он говорил о себе словами Есенина: «Розу белую с черной жабой я хотел на земле повенчать». Но куда идти работать? Куда?
Как раз в ту пору знакомый иеродиакон пожаловался мне, что вот поручили ему издавать православный журнал, а нет у него людей, понимающих хоть что-то в журнальном деле. Иеродиакон был человек с юмором и рассказывал:
— После армии я заведовал сельским клубом. И однажды на совещании культпросветработников министр Фурцева произнесла свою знаменитую фразу: «Культурки бы нашим работникам культуры побольше, а ведь так замечательные люди». Вот и вокруг меня одни замечательные люди. Понимаете?
Иеродиакон искал сотрудников для журнала, а Анатолий — работу. И Господь свел их однажды в Оптиной пустыни. Иеродиакону понравились статьи Анатолия, и он пригласил его на работу в журнал, предупредив честно, что зарплата у них, к сожалению, мизерная.