Джейк открыл поисковик на компьютере. Хотелось узнать немного больше об этом институте, пока Феллини не приехала. Чем больше удастся всего раскопать, тем скорее можно будет от нее отделаться.
Перелет был долгим. Из Венеции в Рим, а потом в Лос-Анджелес. с пересадками, откладыванием рейсов и прохождением паспортного контроля на американской стороне путешествие заняло семнадцать часов.
Франческа устала, была взвинчена и очень не в духе. Почему синьору Баттисте было так нужно, чтобы она сюда поехала? Что в человеке, с которым ей надо встретиться, было такого особенного? Само собой, запись она видела, но так ли уж он отличался от всех остальных испытуемых? Видео длилось всего пару минут, а синьор Лучано уже успел прийти к неоспоримому выводу, что этот попрыгун из Америки станет ключиком к их исследованию. Потому что кружку на лету поймал? Да, выглядело очень эффектно. Как-то даже слишком. «И вообще, мы от Голливуда тут всего в четырех минутах езды, так что не с такой уж большой натяжкой можно представить, сколько на этом видео смонтированного», – думала женщина.
И теперь она еще должна уговаривать этого мистера Бронсона приехать в Венецию, понимаешь ли! У нее и студенты, и новому пациенту надо помочь – с Украины прибыл аутичный мальчик с невероятно высоким IQ, – а не мотаться по всяким дурацким поручениям в эту суматошную Калифорнию.
Феллини заметила его в углу зала библиотеки: он сидел, сгорбившись, за своим компьютером, обложившись десятком-другим книг. Некоторое время она изучала его, стараясь понять, что он собой представляет.
Франческа всегда легко ладила с людьми, даже в детстве. Без лишних разговоров, лишних вопросов и прикосновений она была способна почувствовать, какие эмоции преобладали в том или ином человеке: страх, надежда, печаль, гнев, любовь – все, что находилось в глубине.
Прежде чем осознать собственную непохожесть на других людей, она никак не могла понять, как некоторые ее друзья не замечают очевидную злобность или злонамеренность некоторых других детей из деревни или жившего у реки старика, который угощал их теплым хлебом с маслом и сахаром. Над ней смеялись, когда она пыталась предостеречь. А она умоляла держаться от этого человека подальше, и только когда тот сотворил все эти ужасы с Паоло, его арестовали. Старик так больше и не вернулся. Друзья стали внимательнее прислушиваться к словам Франчески, хотя большинство из них со временем отдалились – кому понравится, если его сокровенные мысли будут читать так ясно. Были и злопыхатели, называвшие ее ведьмой.
Теперь, когда она стала постарше, то научилась и контролировать свой дар эмпатии, и пользоваться преимуществами, которые он давал. Для работы с детьми это был бесценный инструмент, позволявший налаживать с ними контакты нестандартными способами, порой вообще без слов.
Этот американец выглядел вполне нормальным. Погрузившись в экран монитора, он, казалось, полностью отключился от внешнего мира. Внешность у него была по-своему привлекательная, взъерошенные волосы падали на лоб. Он был в выгоревших джинсах и белом свитере, закатанные рукава которого открывали сильные загорелые руки.
Он посмотрел вверх, и Феллини встретилась взглядом с его зелеными глазами, оценивающе скользнувшими по ней. Взгляд у него был необычный. Казалось, он скорее определяет, кто она есть сама по себе, а не то, как она выглядит. Ей это понравилось, но и заставило невольно занервничать. Она собралась и раскрыла свои чувства навстречу его эмоциям.
На поверхности лежали гнев и разочарование, недобрые предзнаменования в свете предстоящего разговора. Женщина копнула глубже, стараясь пробиться сквозь эти преобладающие ощущения, и сердце ее замерло. Этот мужчина летел в бездну отчаяния. Опустошенность и ничего больше. В груди у Феллини защемило.
И было еще кое-что. Что-то неуловимое, присущее только ему. Франческа моргнула и отвела взгляд, мгновенно спрятав свой дар за барьер.
Медленно выдыхая, она постаралась успокоиться, надеясь, что прилив крови к ее лицу не слишком заметен. У нее всегда так: сначала краснота разливалась по коже на груди, приливая к щекам уже после. И сейчас женщина внезапно остро почувствовала, что V-образный ворот ее блузки под пиджаком слишком глубок. Она слегка наклонила вперед голову и едва заметно тряхнула волосами, надеясь хоть как-то прикрыться концами длинных локонов. Наманикюренные пальчики ее левой руки машинально коснулись крошечного золотого крестика на шейной цепочке, и при этом тонкие серебряные браслеты у нее на запястье, звякнув, скользнули по руке мерцающим ворохом.