Мы с Бренданом улыбаемся. Знание, что у нас есть четкие границы и возможность хоть и небольшого, но контроля над своей новой жизнью, немного успокаивает.
– Так почему же сейчас здесь никого нет? – спрашивает папа, на его лице отражается разочарование. Как будто он даже предвкушал нападки со стороны прессы.
Брендан смеется.
– НАСА как раз сейчас проводит пресс-конференцию, где освещает важные новости программы, поэтому все камеры собрались в городе. Пресс-служба обманом заставила их думать, что мы объявим там имя последнего астронавта; по сути, именно поэтому они сразу на вас здесь не набросились. Не волнуйтесь, сначала мы дадим вам спокойно обустроиться.
Даже отсюда я слышу вырвавшийся у мамы вздох облегчения. Когда наши взгляды встречаются, на ее лице появляется легкая улыбка. Даже если папа не полетит, это будет захватывающее приключение.
– Все, кто работает в НАСА, сталкиваются с такими проблемами? – спрашиваю я.
– Ну, я от внимания журналистов не страдаю. Поскольку новости об образцах почвы, над которыми я работаю, не вызывают особого восторга. – Он хихикает, пронзительно фыркнув в конце. – Однако всем астронавтам приходится иметь дело с прессой. Они… то есть вы… вызываете особенный интерес.
– Мне кажется, работа с образцами почвы тоже может быть интересной, разве нет?
– Моя команда именно так и думает, но я сомневаюсь, что широкая публика с нами согласится. По крайней мере пока. – Он пожимает плечами. – Марсоходы присылают тонны отличных данных, но сделать они могут не слишком много: первые образцы у нас появятся после полета «Орфея-6», и только тогда мы сможем провести настоящие тесты, изучить почву в лаборатории и тому подобное.
Если я что-то и знаю о «широкой публике», так это то, что ни один самоучка, подвизающийся в области СМИ, не знает, что действительно ее интересует. Иногда, конечно, стоит действовать методом «проб и ошибок», но неудивительно, что «Стар-Вотч» предпочел гламур и престиж… марсианской грязи.
Пройдя за ним внутрь, я первый раз вдыхаю прохладный воздух. От этого кожу мгновенно начинает покалывать. Помещение выглядит стерильным, новехоньким. Чужим.
Отец расхаживает по гостиной, где на буфете в духе середины прошлого века возвышается новенький телевизор. Напротив журнального столика в стиле ретро расположился светлый плюшевый диван, по бокам которого стоят два ярких кресла.
Ладно, согласен, это довольно крутой дом.
Винтажная вычурность здесь везде сочетается с современной техникой. На книжной полке стоит виниловый проигрыватель, а сбоку примостилась коллекция старых пластинок. «Стар-Вотч» действительно пошли ва-банк, чтобы создать этот ретродизайн. Если бы вместо проигрывателя здесь оказался магнитофон, я бы примчался сюда только ради него.
– Газон перед домом – весь ваш. На холодильнике висит записка с номером местной полиции. Журналисты тут обычно не сильно докучают, но по мере приближения к запуску «Орфея-5» ситуация усугубится.
Я наслаждаюсь мгновениями покоя, зная, что он не продлится, и направляюсь за Бренданом в свою комнату. Бросаю сумку на новую кровать, объявляю во всеуслышание, что собираюсь переодеться, и закрываю дверь. Затем подхожу к комоду – я сразу решаю, что там будет стоять мой кассетник, – и тяжело опускаюсь на пол, прислонившись к комоду спиной.
Делаю несколько глубоких вдохов. Признать, что мне нравится наш новый дом – и даже сам этот город, – словно отказаться от своей старой жизни.
Я достаю телефон и открываю приложение «Флэш-Фэйм». А затем закрываю. Мне известны правила, ведь я прочитал папин контракт: «Чтобы соответствовать сюжету, установленному ведущим и продюсерами «Падающих звезд», нельзя публиковать потоковое или записанное видео без предварительного согласия и указаний ООО «Стар-Вотч Медиа»».
Значит, они не настаивают, чтобы я закрыл свои учетки в соцсетях, однако хотят их контролировать – что еще хуже. Ноющая боль внутри усиливается, и я набираю сообщение для Деб:
«Думаю, я так и поступлю. Технически я ведь ничего не подписывал, ведь так? Они не могут подать на меня в суд или еще как-то прицепиться, правильно?
…Правильно?»
Я планировал сделать апдейт еще в дороге и сообщить подписчикам, что намечается небольшой перерыв, но в машине это сделать не получилось, а во время остановок и в гостиничных номерах конфиденциальность предполагается весьма мизерная – то есть, по сути, ее вовсе нет.