Например, как в том случае, когда кандидат от республиканцев на пост сенатора Нью-Йорка пропал с радаров, отказавшись участвовать в дебатах или общаться с прессой до выборов… что не мешало ему без проблем атаковать своих оппонентов в «Твиттере». Однажды выяснилось, что его заметили в городе, поэтому я улизнул из школы и принялся караулить у ресторана, где он в тот момент находился.
Не назвавшись, с включенным телефоном в нагрудном кармане я задал ему для начала несколько совершенно невинных вопросов. Он охотно отвечал до тех пор, пока я не поинтересовался текущим расследованием относительно совершенных им хищений и обвинениями в сексуальных домогательствах, а также недавней перестановкой кадров, которая могла быть связана с этими событиями.
В конце концов мне пришлось гнаться за его лимузином вплоть до Пятой авеню, где он осыпал меня – и заодно пятьдесят тысяч зрителей – проклятиями в прямом эфире.
Излишне говорить, что выборы он проиграл.
Сейчас я тщательно планирую видеообзоры на неделю вперед. Один день посвящаю национальным новостям, другой – выпускам о проблемах подростков, с добавлением кое-каких личных историй. Затем идут обзоры городской жизни Нью-Йорка. Даже если они не набирают наибольшего количества просмотров, эти стримы – мои любимые. В них только я и Нью-Йорк с квадриллионами жителей и туристов на заднем плане.
Во фронтальной камере заметно, как сказывается влажность на моих еще недавно идеально уложенных волосах. Если я в ближайшее время не завершу стрим, буду выглядеть, словно какой-то потасканный маньяк.
– Что ж, думаю, мы неплохо провели время… – я отворачиваюсь от фронтальной камеры, чтобы дать зрителям панораму своего окружения, в которой высокие здания со всех сторон сливаются в смесь из кирпича и бетона, – потому что сейчас мы уже на пересечении 38-й и Бродвея.
Мои обзоры всегда начинаются на северной оконечности Таймс-сквер, обычно я прогуливаюсь по Бродвею до тех пор, пока у меня есть что сказать либо пока не начинаю терять голос. Но и тогда я, как известно, дарю своим зрителям кусочек жизни настоящего Нью-Йорка: покупаю минералку на улице – разумеется, после того, как сторгуюсь до разумной цены.
– На сегодня у меня все. Следите за моим аккаунтом на «Флэш-Фэйм», чтобы узнать, почему я вскоре буду рыскать по улицам Нижнего Ист-Сайда.
Ухмыльнувшись, заканчиваю трансляцию и глубоко вздыхаю, сбрасывая с себя личину журналиста.
На 34-й улице сажусь в поезд до Бруклина, это практически единственный способ добраться отсюда до Нижнего Ист-Сайда. Туристы скапливаются в дверях метро, поезд останавливается между станциями на три минуты, кондиционер выдыхает поток теплого воздуха мне прямо в шею, и городской флер тускнеет.
К моему видео, которое в прямом эфире посмотрело около восьмидесяти тысяч человек, уже поступают уведомления. Удивительно, но «Флэш-Фэйм» знает, какие именно комментарии следует выделить – особенно тот, от которого у меня начинает щемить сердце:
JRod64 (Джереми Родригес): Люблю такое!
Сколько времени нужно, чтобы перестать думать о человеке, с которым вы даже почти не встречались? Горькая ирония от осознания того, что он любит мои посты, хотя не сумел полюбить меня, занимает все мои мысли, и в душе разгорается пламя ярости.
Гнев постепенно утихает, пока я шагаю по улицам Нижнего Ист-Сайда, высокие здания центра города исчезают, сменяясь низкими жилыми домами из кирпича с пожарными лестницами – они возвышаются здесь над всем, от заброшенных винных погребов до веганских пекарен. Дважды сверяюсь с адресом и спускаюсь по лестнице в темный магазин без окон.
– Господи, Кэлвин, наконец-то! – восклицает Деб. Она всегда называет меня полным именем. На самом деле она всех так называет, кроме себя самой, но, по ее словам, лишь потому, что Дебора – старческое имя. – Я торчу здесь с тех пор, как ты прекратил стримить, а владельцы этого кассетного магазинчика очень любят поговорить о своем товаре! У меня не хватило духу сказать, что я зашла просто помочь другу выбрать пару кассет. Наверное, они приняли меня за мошенницу.
– Я бы заплатил, лишь бы увидеть, как ты притворяешься фанаткой кассет. – От этой мысли меня разбирает смех.
– Это несложно. Я просто несла всю ту чушь, о которой ты постоянно твердишь: «звук теплее» и прочая ерунда. Все шло хорошо до тех пор, пока он не спросил, какой модели и какого года у меня бумбокс.