Гагарина хотела было снова взяться за бокал, но оступилась и тихо вскрикнула. Павел Дмитриевич обернулся к ней и рефлекторно бросился на помощь.
Это был мой момент!
Я подхватил девушку одной рукой, одновременно слегка подтолкнув ее в сторону князя крови. А вторую, что была уже наготове, поместил ей за спину, мимо юбок ее пышного платья, словно хотел поддержать падавшую даму. Одно едва заметное движение — и браслет соскользнул из моей ладони в карман Павла Дмитриевича ровно в тот момент, когда Гагарина оказалась в его объятиях.
— Ох! Прошу прошения, ваше высочество, — княжна томно похлопала ресницами, что, впрочем, явно потешило эго Павловича. — Я такая неуклюжая…
— Полагаю, вам лучше присесть. Здесь так душно. Позволите сопроводить вас к дивану?
Я аккуратно снизил вибрации эфира — выключать их резко тоже нехорошо и может вызывать подозрения, если сознание слишком быстро придет в норму. Так что я с минуту подержал слабые вибрации и лишь затем снял эффект полностью.
Теперь можно запасаться попкорном и наблюдать. Видят боги, я хотел увидеть, как вытянется физиономия Павла Дмитриевича, когда он обнаружит браслет в собственном кармане. Заодно и поглядим, как теперь он будет выкручиваться…
— Так я могу рассчитывать на второй танец, Екатерина Дмитриевна?
От моего голоса Кати вздрогнула. Краем глаза я увидел, что ее братец проводил Гагарину до диванчика и сейчас возвращался к сестрам. Он едва заметно ухмыльнулся, поглядев мне в глаза. Значит, еще не проверил свои карманы.
— Второй танец — это уже намек на нечто серьезное, ваша светлость, — отозвалась Кати.
— Я не шутил, когда говорил, что попытаюсь вам помочь.
— И откуда же такая благотворительность, с учетом того, как к вам относится мой брат?
— Оттуда, что я не ровняю всех под одну гребенку, ваше высочество, — сухо отозвался я. — Ваш брат — не вы. И его попытки меня унизить говорят нелестно только о нем самом.
Девушка обернулась ко мне и коротк кивнула.
— Следующий танец — ваш…
— Благодарю.
Я отошел в сторону и попросил у проходившего мимо официанта еще сока. Тот вымученно улыбнулся — тоже нервничал из-за пропажи. Но стакан вишневого напитка принес быстро и снова умчался на помощь с поисками.
Гости начинали раздражаться — интрига затянулась.
Я переместился в полутемную нишу и наблюдал за происходящим из полумрака. И, кажется, дождался…
Павел Дмитриевич о чем-то переговаривался с Викторией, она что-то у него спросила, он потянулся к карману… И замер, побледнев еще сильнее. В глазах промелькнуло удивление, но оно резко сменилось страхом. Князь крови принялся исподтишка озираться по сторонам, словно искал меня. Увидел, встретился со мной взглядом, а я с дежурной светской улыбкой приподнял бокал. Словно просто ответил вниманием на внимание.
О, это было роскошно!
Первым порывом Павловича было броситься ко мне, но он осекся. Вокруг полно народу, все обязательно увидят и услышат, а потом еще и додумают сверху. Он наградил меня испепеляющим взглядом, я в недоумении приподнял брови… А затем Павел Дмитриевич направился прямиком к графу Салыткову. Жестом попросил его отойти на пару слов, и они переместились в затемненную нишу.
Значит, сговор мог иметь место. Что и требовалось доказать.
Попытка меня опозорить провалилась, но я не сомневался, что будут новые. По крайней мере, до тех пор, пока я не получу Черный Алмаз официально. После этого подорвать мой авторитет будет сложнее, да и мне будет больше сходить с рук.
Сергей Николаевич вышел в зал и, взяв микрофон, поднял вверх браслет.
— Реликвия нашлась! — оповестил Салтыков и продемонстрировал украшение. — Почтенные гости, нижайше просим у вас прощения за сие недоразумение. Увы, замок украшения сломался… А сейчас — особые напитки в честь нашего праздника!
Судя по вздохам облегчения и разочарования, у половины приглашенных отлегло от сердца, а вторая сожалела, что остросюжетного развития событий так и не случилось. Тем временем слуги испарились, словно их и не было в зале, а официанты начали разносить бокалы с изумрудно-зеленой жидкостью.
Я вежливо принял угощение и принюхался. Что-то слабоалкогольное и пахло мятой. Забавным элементом на каждом высоком бокале было надетое на ножку колечко с зеленым камнем.
— За Елену Николаевну!
— За ее сиятельство!
— За Салтыковых!
Я поднял бокал вместе со всеми, но пить не стал и поставил его на столик, как только снова полилась танцевальная музыка. Инцидент был исчерпан, и люди поспешили снять стресс физнагрузками на танцполе. Как раз начался вальс в современной обработке, и я поспешил к Кати.