Не успел я просмотреть листовку, как попал под прицельный огонь орудий немецкого танка: видимо, заметили рацию. «Этак чего доброго под конец и убить могут», – мелькнула мысль, и я спрятался за кирпичную стену сарая.
Шел бой. К концу дня он становился все более вялым. В 23 часа 00 я в последний раз передал команду «Огонь!» – и 32 снаряда легли по северной окраине, убив, как мы узнали на следующий день, нескольких фашистов. На фронте наступила тишина. Слышались отдельные очереди, но к 12 часам 00 и они прекратились.
На ночь расположились в доме дачного типа, превращенного немцами в казарму – во многих комнатах двухэтажные нары. Медленно тянулось время в ожидании неведомого и нового. Вот-вот наступит победа и конец войны, – то, за что боролись в снегах Волхова, сражались, отступая через Дон к Волге, дрались в окопах Сталинграда, воевали под Орлом и Курском, то, во имя чего мы все жили с того самого утра 22 июня 1941 года.
Мне хотелось самому услышать слово столицы о конце войны. Я дежурил. В 4 часа 00 поймал голос Левитана, возвещавший о полной и безоговорочной капитуляции Германии. Вышел на улицу. У дверей часовой-пехотинец.
– Война кончилась. Слушал Москву, – сказал я ему.
– Вот за это сообщение спасибо большое, очень большое.
Часовой весь просиял, всей своей фигурой (лица его в сумерках я почти не мог различить). Он знал, конечно, что война сегодня кончается, но хотел, как и я, знать, что конец войны объявила Москва. …
Поздно вечером нам приказали переехать в другой населенный пункт. Немки были искренне огорчены нашим отъездом. Под утро командира дивизиона вызвал к себе командир полка подполковник Коломиец. Ночь. Прохладно. Быстро несется легкая амфибия. За рулем Кулик. На душе полная радость победы, гордость за родной народ, за героическую советскую армию, частицей которой был я сам. В победу я тоже вложил свой ратный труд; мы – дети своего народа»79.
Митрополит Калининский и Кашинский Алексий (Коноплев) воевал в действующей армии, – после Свирских лагерей Виктор Александрович (так звали владыку в миру) попал в штрафной батальон, участвовал в тяжелейших боях подо Ржевом, был дважды ранен и награжден медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне». Митрополит Алексий вспоминал: «Вот стою и наблюдаю, и вдруг на меня каким-то легким ветром дунуло, чуть сдвинулся в сторону незаметно. Вдруг почувствовал, что на уровне сердца в левой руке как-то потеплело. Ранение от вражеского снайпера. … И ветерок – это Промысл Божий. Суждено было не погибнуть и остался жив… Старшиной я встретил светлый День Победы. Путь к ней был нелегким. Мы теряли товарищей. И я был в двух шагах от смерти, но, по милости Божией, выжил. За выполнение приказов командования (а мне после гибели командира роты приходилось вести ее в бой) было присвоено звание старшего сержанта и вручена награда – медаль «За боевые заслуги».»80.
«В полдень берлинский гарнизон капитулировал. Мы вышли на улицу. Вокруг тишина, от которой мы так отвыкли. С непривычки она кажется звенящей. И вдруг мы услышали, как где-то недалеко чеканит шаг строй. Даже не верится, что это наши гвардейцы могут маршировать так торжественно. Из парка Тиргартен идет рота 79–й гвардейской стрелковой дивизии. Роту ведет гвардии капитан Н.И. Кручинин. Он только что закончил очистку восточного бункера от фашистов, пытавшихся еще сопротивляться. Там был сделан последний выстрел в полосе 8–й гвардейской армии. Последний выстрел – и гвардейцы вышли из боя на центральную улицу Берлина строевым шагом. Какая выправка, сколько радости на лицах воинов-победителей!
Нет, я, кажется, еще никогда не видел такого строя. Шаг в шаг, нога в ногу, плечо к плечу. Богатыри земли русской идут по Берлину! И вдруг песня – песня широкая, певучая, наша русская. Она плывет по еще дымящимся улицам города, где когда-то созревали планы главарей третьего рейха о мировом господстве.
Я смотрю на лица бойцов, усталые и радостные. Вот оно, настоящее счастье солдата!
Кончилась война. Пройден большой и трудный путь. Если бы все траншеи, окопы, ходы сообщения, по которым довелось ходить в годы войны, если бы все маршруты стремительных маршей и обходных маневров соединить в одну прямую линию, она опоясала бы весь земной шар по экватору. И я горжусь, что это расстояние я прошел вместе с воинами армии – под вражеским огнем, через водные рубежи и заминированные поля.
80
Памяти Высокопреосвященнейшего Алексия (Коноплева) митрополита Калининского и Кашинского (1910-1988). // http://toropets-blag.cerkov.ru/2018/10/08/pamyati-vysokopreosvyashhennejshego-aleksiya-konopleva-mitropolita-kalininskogo-i-kashinskogo-1910-1988/
Православная энциклопедия. М., 2000. Т. I. С. 666–667.