Ксюха быстро ушла, оставив Толика наедине с бабой Зиной.
— Зинаида Степановна, извините! Я правда не нарочно, — вновь завел Толик.
— Ладно, Толик, потом поговорим! Вот что, не надо тебе тут со мной сидеть! Ты иди на маяк. Вдруг Маша обратно к вам выйдет из катакомб? Иди! — отправила его Зинаида.
Вздохнув, Толик вышел. А Зинаида, закрыв лицо руками, заплакала.
Открыв глаза, Катя с удовольствием потягивалась после сладкого сна, когда к ней в комнату с чашкой кофе в руках вошел отец.
— Проснулась, дочка? Это тебе.
— Ой, кофе! Спасибо, папочка! Мне так нравится, как ты его готовишь! — Катя радостно взяла у отца чашку и, вдохнув аромат свежесваренного кофе, блаженно зажмурилась. — М-м-м… С корицей…
И она с удовольствием сделала глоток. Буравин удивленно смотрел на нее. Он ждал, что Катя сама начнет разговор о Леше, но Катя не понимала, почему он так на нее смотрит.
— Пап, ты чего? Что-то не так? — удивилась Катя.
— Катюша, ты уже обдумала, как поступить? Пойдешь к Алеше?
Катя пожала плечами.
— Пап, я никак не могу решить.
— Но решить придется, дочка, — твердо сказал Буравин. — Я знаю, Алексей обидел тебя своим отказом…
— И еще как! — подтвердила Катя.
— Но все-таки пойми, что его поступок, хоть и очень жестокий, был направлен не во вред тебе, а во благо — объяснял отец.
— Хорошо, допустим, что так! Ты ведь с ним виделся? Что он тебе сказал? — спросила Катя.
— Он не стал со мной разговаривать, — покачал головой Буравин.
— Тогда почему ты думаешь, что он снова захочет говорить со мной? Может быть, он опять только обидит меня?! — Катя не могла себе представить, что она еще раз переживет такое.
— Я уверен, что в этот раз все будет по-другому. Я разбираюсь в людях, дочка. Алеша сейчас больше всего злится на самого себя.
— Хорошо, допустим, я к нему приеду и прощу. Он ведь тогда воспримет мой шаг как слабость.
— Слабость? — удивился Буравин.
— Ну да! Он подумает, что я всегда буду так поступать. И если у Алеши и дальше будут возникать какие-нибудь неприятности, он станет срываться на мне, — заявила Катя.
— Катя, ну зачем ты так говоришь?! Ты же прекрасно знаешь, что Алешка не из этой породы, — упрекнул дочь Буравин.
— Но люди очень быстро меняются! Я уже имела возможность убедиться в этом, — с горечью отметила Катя.
— Послушай, как строить свои отношения дальше, решать вам с Алешей. Я же прошу тебя только навестить его. Если он тебя не захочет видеть, мы больше не будем его трогать, — пообещал Буравин.
Катя отвела взгляд. Было видно, что она не в восторге от этого разговора.
— Зачем мне тогда навещать его? — недовольно спросила она.
— Чтобы помочь ему. Ты покажешь, что ты не держишь на него зла и понимаешь его состояние. Алексею тогда легче будет справиться со своей депрессией.
Катя молчала, отец требовательно смотрел на нее.
— Катя, я жду ответа…
— Ладно, я подумаю над твоими словами, — нехотя ответила дочь.
За завтраком Буравин снова спросил дочь:
— Ну, Катя, что ты решила?
Таисия недовольно вмешалась:
— Витя, опять ты давишь на нее? Девочка и так вся изнервничалась!
— Таисия, пожалуйста, не встревай! — одернул супругу Буравин. — Ты свое дело уже сделала! Довольствуйся этим.
На гневный взгляд жены Буравин ответил ледяным холодом. Таисия отвернулась.
— Мама, а что ты сделала? — с интересом спросила Катя.
— Катя, давай не будем сейчас об этом, — предложил отец. — Мама тебе когда-нибудь расскажет. Если у нее, конечно, смелости хватит.
— Все, что я делала, было для тебя, Катя, — С этими словами Таисия встала и демонстративно вышла.
Катя посмотрела ей вслед.
— Папа, что мама сделала? Скажи мне! Если это ради меня, то я имею право знать! — стала настаивать Катя.
— Извини, Катя! Я не могу тебе этого сказать.
— Но она причастна к тому, что случилось? — вдруг догадалась Катя.
— Да.
Вскипев, Катя отшвырнула от себя завтрак:
— Мне надо было сразу об этом догадаться! Она говорила с Алешей? Это она сказала ему про инвалидность? — Похоже, Катя хорошо знала свою мать.
— Да, она, — подтвердил Буравин.
— Теперь мне ясно, почему она говорила, что Алеша поступил правильно, что отказался от свадьбы. Он сделал то, о чем его просила мама, — поняла Катя.
— Теперь ты видишь, под каким давлением находился Алеша, когда принимал это решение? — спросил Буравин.
— Да. И вот что… Я согласна встретиться с Алешей, — решительно сказала Катя.
— Давай я сам тебя отвезу к Самойловым домой, а потом назад привезу. Хочешь? — предложил отец.
— Да, поехали!
И они вместе вышли.
Взбешенный Толик влетел в комнату отца, громко хлопнув дверью. Отец встретил его неприветливо:
— Где ты был? Я же приказал тебе никуда не уходить!
— Ты почему соврал мне, отец?! — не слушал его Толик.
— Что-что?! — возмутился смотритель.
— Что слышал! Маша ведь не вышла из катакомб. И ты это отлично знаешь! Она до сих пор где-то там, в подземелье, находится, — почти кричал Толик.
— А с чего ты решил, что я тебе вру? — осторожно уточнил смотритель.
— Потому что я только что был у нее дома. Она не вернулась. Ее бабушке из-за этого с сердцем теперь плохо стало.
— Говорю тебе, она вышла из катакомб! — убежденно сказал смотритель. — Ну откуда мне знать, куда она потом направилась?
— Я уверен, она сразу пошла бы домой! Но ее там нет! — возразил Толик.
— Отцу родному не веришь?!
— Нет, не верю!!! — заявил Толик.
— Дожили! — возмутился смотритель. — Ну, хорошо! Знаешь, что это такое?!
И он достал босоножку Маши. Оторопев, Толик рассматривал находку отца.
— Да это же босоножка Маши… Где ты ее нашел, папа?! — испугался Толик.
— Почти у самого выхода, — не моргнув глазом, соврал смотритель. — И поэтому понял, что твоя Маша сама нашла дорогу. Стыдно, Толик, родному отцу не верить!
— Но она до сих пор не вернулась домой! — не успокаивался Толик. — Папа, прошу тебя, сходи еще раз! Посмотри, может быть, она опять заблудилась?
— Ладно, схожу. Похоже, вечно придется ваши ошибки исправлять. Но только ты до моего возвращения с маяка ни ногой. Ясно?
— Но ты найдешь Машу?! — с тревогой спросил Толик.
— Да, Толик, раз бабушка волнуется, я просто обязан ее найти!
Повернувшись к Жоре, смотритель продолжил:
— И ты будь здесь!
Поймав многозначительный хмурый взгляд отца, Жора понимающе кивнул:
— Удачи, батя!
Жора и Толик остались сидеть друг напротив друга, и их беседа была не из приятных.
— Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Отец зол на тебя, как черт! — злился Жора.
— Я натворил?! — возмутился Толик. — —А кто к Машиной бабке пошел? Теперь же все катакомбы из-за этой твоей Маши обшарят! Ты, может быть, позабыл, но у отца там денежки припрятаны! А если их найдут? — волновался Жора.
— Да пропади они пропадом, эти денежки! Только бы Машу нашли, — расстроенно сказал Толик.
— Опять Маша! — плюнул Жора. — Да что, у тебя на ней свет клином сошелся?!
— Жора, Маша мне еще со школы нравится. А теперь она меня из-за вас возненавидит. И во всем виноват ты со своим сюрпризом! Ну зачем я тебя послушал?! — сокрушался Толик.
— Слушай, не грузи меня! Я ни в чем не виноват, и нечего тут меня парить всякой ерундой… — для Жоры важным было другое. — Я тебе лучше вот что скажу. Ты видел, как отец за свой клад трясется?
— Опять ты про деньги?! — вспылил Толик.
— Да ты послушай! — Жора гнул свою линию. — Он ведь всю жизнь копит! Мы же с тобой с детства конфетки лишней не получили, ходили в обносках. А денежки у него были всегда! Я-то знаю!
Толик молчал, низко опустив голову, и Жора решил, что Толик его слушает.
— И сейчас мы на него ишачим, — продолжал он, — а денег так и не видим. Я тебе больше скажу: и не увидим никогда! Он помрет, а где денежки припрягал — так и не скажет.