На самом деле у него ушла максимум секунда. Как будто он воспользовался волшебным ускорителем роста, Дэнни усмехнулась тому, что происходит у нее внутри.
— Bay!
На сей раз усмехнулся Джек:
— То ли еще будет!
— Тогда покажи мне! Покажи все!
Он кивнул и пообещал:
— Я постараюсь понежнее и помедленнее.
— …получишь больше чипсов, если перестанешь болтать.
Джек приподнял бровь.
— А у тебя есть еще?
Дэнни кивнула и рассмеялась, потом открыла рот в безмолвном удивлении: Джек почти вышел из нее и тут же вновь проник вглубь. Он задышал так тяжело, словно боялся, что больше никогда не сумеет вдохнуть кислород, но все равно перед следующим броском сделал паузу и взглянул на Дэнни. Он улыбнулся ей и прошептал:
— Ну, вперед.
И они двинулись вперед. Он отстранялся, потом проникал вглубь и снова отстранялся. Дэнни сбилась со счета, не зная, сколько раз все происходило. Давящая боль внутри куда-то пропала. На ее месте возникло острое, непередаваемое чувство; оно распространялось из глубины ее тела к бедрам, животу, груди, заполняя каждую клеточку. Дэнни старалась не закрывать глаза, чтобы все время видеть Джека, но сама не заметила, как откинула голову. С ее губ стали срываться протяжные, похожие на крик стоны. Она ничего не могла с собой поделать, ощущение было слишком сильным.
Она задрожала, Из груди Джека, из самой ее глубины, вырвался гортанный крик, первобытный и низкий, и тут же перешел в мощный вопль триумфатора-мужчины. Он бросил тело в последний рывок, который растворился в могучем экстазе.
В глазах Джека сверкала благодарность за подаренную ему радость, а на лице расплылось блаженно-измученное выражение. Руки его дрожали, грудь вздымалась от мощного, прерывистого дыхания.
Дэнни попыталась отстраниться, чтобы самой глотнуть воздуха, потом обняла любовника, притянула к себе и прижала его голову к своему плечу. Горячее дыхание Джека согревало ей кожу. Дэнни улыбнулась: девственница или нет, она сумела сделать для него все, что нужно. Она пробежала пальцами по влажным волосам Джека и осыпала массой поцелуев колючие щеки, уши, брови, глаза.
Джек успокоился. Он прижался губами к ее шее и пощекотал кончиком языка нежную кожу.
Дэнни улыбнулась, захихикала и наконец рассмеялась.
— Перестань, перестань! — хохотала она. — Щекотно.
Джек покачал головой:
— Я тебе не верю. — Он снова потянулся к ее шее и стал щекотать, Дэнни хохотала и извивалась так, что они оба скатились со своего ложа из сосновых веток.
— Черт возьми, — пробормотал Джек, — у тебя тоже земля под ногами ходуном ходит?
— Нет, — ответила Дэнни, вытаскивая из-под себя шишку.
Он поднял голову и уперся лбом в ее лоб.
— Я тебе не верю.
Дэнни усмехнулась:
— Только попробуй еще пощекотать, и покинешь эту гору в чем мать родила, но только ободранный.
Джек улыбнулся ленивой, очень сексуальной улыбкой.
— Ничего страшного. Я прикроюсь тобой.
И он прижал ее бедра своими, чтобы войти как можно глубже.
Дэнни понравилось, она замурлыкала от удовольствия.
— Гм-м? — с вопросительной интонацией произнес Джек. — Ты уверена, что тебе понравилось?
— Понравилось все, кроме твоей дурацкой манеры щекотать меня.
— Да? — спросил Джек обиженным тоном. — Ты же не дала мне немного волос для удочки. Что человеку оставалось делать?
— Свои вырастить. А для удилища ты мог использовать кое-какую другую часть своего тела.
— Что-то ты разболталась. Мой язык, пожалуй, побудет у тебя во рту, так безопаснее.
— Хорошо. Но я говорила совсем не про эту часть тела.
— Дэнни, как это я оказался первым? — спросил Джек. — Поверь, я не жалуюсь, просто не понимаю.
Обдумывая ответ, Дэнни опустила глаза. «Первый мужчина. Как будто может быть второй, третий или четвертый! Как будто мне когда-нибудь будет нужен кто-то другой!»
— Просто никогда ничего не было, вот и все, — сказала Дэнни.
— Почему? — спросил Джек.
— Зачем тебе знать? — Дэнни подняла на него глаза.
— Наверное, привычка. Все время обдумываю сюжеты, стараюсь понять мотивы поведения.
— А я как раз ничего не обдумываю. Просто плыву по течению.
По лицу Джека скользнула улыбка. Он поднял руку и погладил Дэнни по щеке.
— Я тебе сделал больно?
— Разве ты не слышал, как я вскрикнула?
— Слышал, в том-то и дело. Потому и спрашиваю.
— А я слышала, как вскрикнул ты. Я тебе сделала больно?
— Ну, у мужчин все по-другому, — расхохотался Джек.
— Почему ты так из-за меня беспокоишься?
Казалось, этот вопрос привел его в полное недоумение. Вместо ответа Джек, не отводя от Дэнни взгляда, провел большим пальцем по ее щеке, очертил линию скул. Когда он все же заговорил, голос его звучал необычайно мягко: