Парни выкладывались на всю катушку – я чувствовал их энергию, она будто струилась по сцене. Вообще, они с таким воодушевлением восприняли мою идею с дополнительными барабанами и ещё парочкой фишек, которые я добавил, что мне даже стало как-то совестно. Мы так давно не экспериментировали, предпочитая старую добрую классику и уже проверенные фишки, что как будто застыли на месте. Перестали развиваться. Впредь я пообещал себе, что не позволю никаким личным проблемам отражаться на своём творчестве. И на моих парнях.
Меридов тоже был доволен тем, что мы выдвинули его на первый план, поставив его открывать шоу своим сольником. Вслух он этого, конечно, не сказал, но по его загоревшемуся взгляду я понял, что всё сделал правильно. Они все были кладезем таланта, и в тот вечер мне как никогда сильно хотелось это показать.
Концерт проходил на «ура» - толпа визжала, никто не лажал, новые песни фанам явно нравились. А потом в какой-то момент я увидел в толпе ЕЁ. Только огромное чувство самообладания, воспитанное годами, заставило меня не сбиться с ритма. Наоборот – поймав её взгляд, я почувствовал, как у меня будто открылось второе дыхание. Я смотрел прямо в её глаза, не прекращая петь, и будто пытался донести до неё всё то, что копошилось в моей черепной коробке. Чтобы она поняла, наконец, как много значила для меня.
Конец песни заставил нас разорвать зрительный контакт. Аня, к моей досаде, сделала это первой, но затем я и сам отвернулся, чтобы поменять гитару. А когда снова обернулся к залу – её в толпе уже не было. Я, конечно, знал, за каким столиком она расположилась вместе с нашими друзьями, но не стал высматривать её – боялся отвлечься.
В конце, отыграв своё соло, я спустился со сцены, чувствуя, как мокрая футболка неприятно липла к телу. Мне казалось, будто я отдал всего себя музыке и людям, которые её слушали, и вместо меня осталась лишь пустая оболочка. Очень странное, но приятное чувство. Оно громче любых слов говорило о том, что я мы отработали по максимуму.
- Это было круто! – выдохнул Ник, такой же выжатый, как и я.
- Да, кажется, наш лучший концерт, - поддержал товарища Лёха.
Меридов послал мне один только взгляд, который громче любых слов сказал мне о том, что он полностью солидарен с нашими братьями по музыке. И это заставляло меня ещё больше гордиться нами. Тем, что мы умудрились создать за столь короткий срок.
Переодевшись и упаковав инструменты, мы с парнями поспешили к другой части нашей компании. Несмотря на усталость, я не бежал – летел к заветному столику.
Но меня ждал один большой облом. Ани не было. Я окинул немногочисленную компанию взглядом, потом ещё раз, третий, в надежде, что мне показалось. Но нет – Данчук не было.
- А где… - начал было я, но Саб меня перебила:
- Уехала. Сразу, как вы закончили. Сейчас она, наверное, уже на пути к дому.
То есть как это – уехала? Она что, так и не поняла, что я пытался до неё донести? Что практически все эти песни – для неё? Что чуть ли не весь этот вечер – для неё?
Или она просто не захотела меня слушать? Никак не могла простить…и всё это бесполезно?
- Ну уж нет, - вдохнул я, срываясь с места.
Я заставлю её меня выслушать. Хватит идти уже на поводу женской обиды и уважать её право на личное пространство. Невозможно – значит, попробуй снова. Так я и поступлю.
*Га́мельнский крысолов — персонаж средневековой немецкой легенды. Согласно ей, музыкант, обманутый магистратом города Гамельна, отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление города от крыc, c помощью волшебной дудочки увёл за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно.
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать седьмая
Аня
Домой я поехала не сразу. Мне захотелось побродить по заснеженным и таким безлюдным в столь поздний час улицам, что я не стала себе отказывать в этой маленькой слабости. Меня всё ещё потряхивало от эмоций, что подарил концерт, так что холодный и отрезвляющий зимний воздух был именно тем, в чём я нуждалась.
Похоже, я всё же переоценила свои возможности. Мне казалось, что это будет просто – прийти в клуб, поддержать парней, послушать музыку и уйти. Но на деле всё оказалось…из меня будто вынули всю душу. А вернули ли её потом на место? Я не знала. По крайней мере, окончательной уверенности в этом у меня не было.