Её мама хихикнула, глядя на вытянувшееся лицо дочери, и поспешила скрыться. Аня же, фыркнув, вдруг протянула мне какой-то листок, до этого лежавший в ворохе её записей.
- Что это? – поинтересовался я, разворачивая его и пробегаясь глазами по написанному.
Да это же…
- Песня, - подтвердила мою догадку подруга, и добавила, - Для ваших «Диких коал».
- Мы – «Бешеные панды»! – тут же вскинулся я, разгневанный тем, что она опять коверкала название моей группы.
Но Данчук, не моргнув и глазом, пожала плечами:
- Я так и сказала.
Хм. Да, эта блонди тоже могла вывести меня из себя. Что тут скажешь – мы друг друга стоили. Недаром называли себя лучшими друзьями.
После обеда с шумным семейством мы с Аней поднялись наверх в её комнату. Я любил бывать дома у Данчуков. Тут всё было каким-то лёгким, беззаботным, и очень напоминало моё собственное жилище. С той только разницей, что в родных стенах меня любила выводить сестра, а здесь эту роль старательно исполняла Аня. Но всё равно, её комната была и оставалась нашей крепостью. А под окнами очень удачно росло крепкое дерево, которым я частенько пользовался вместо лестницы. Преимущественно по ночам.
Поясню – когда я загуливал, то предпочитал не возвращаться домой, чтобы не расстраивать таким своим видом маму. Ну, и не давать Влади лишний повод поржать надо мной. Поэтому, я заваливался либо к Меридову, либо к Ане. Как самый настоящий ниндзя, я, будучи совершенно невменяемым, умудрялся с помощью дерева пробираться на второй этаж, минуя входную дверь и тёмные коридоры. Аня вечно ворчала, что рано или поздно я упаду и сломаю себе шею, но окно в итоге всё равно открывала и позволяла мне занять вторую половину кровати. А родители подруги по утрам с лёгким удивлением наблюдали за тем, как вместе с их дочерью к завтраку спускаюсь помятый и недовольный жизнью я. Правда, со временем они примирились с такой магией вне Хогвартса, и с усмешками предлагали мне пивка, чтобы, так сказать, поправить здоровье. Я ведь уже говорил, что в доме Данчуков чувствовал себя, как в родной обители? Вот, и из-за этого тоже.
Сидя на кровати Ани, я изучал текст новой песни и пытался подобрать мелодию на гитаре. Произведение мне нравилось – оно было с одной стороны лёгким, но с другой заставляло задуматься о некоторых вещах. В этом была вся Аня – она любила простые, но в тоже время эффектные повороты в сюжетах.
Сама же автор сидела за своим рабочим столом и продолжала что-то записывать, составлять, продумывать. И, глядя на её напряженный профиль, я неожиданно для самого себя спросил:
- А я бы смог тебе понравиться?
Аня подняла глаза от своих бумажек и повернулась ко мне. Её лицо выражало крайнюю степень изумления:
- В смысле? – спросила она, - Ты итак мне нравишься. В противном случае, ты бы тут не сидел.
- Не в этом смысле, - покачал я головой, - Не как друг. Как парень. Ты сама сказала – я могу заполучить любую…
- Я этого не говорила, - перебила меня подруга.
- Но имела это в виду, - парировал я, - Так вот, а что насчет тебя? Если бы я включил своё обаяние на максимум – ты бы тоже не устояла?
Данчук задумалась. Она отложила ручку, глядя на меня с вежливым любопытством, и что-то явно прикидывала в своей голове. После пары минут молчания она открыла рот – и выдала:
- Ты рехнулся?
- В смысле?! – возмутился я такому повороту событий.
- В коромысле, - передразнила меня подруга, - Юлик, что за мысли роются в твоей голове? Какой, нафиг, увлечься?
- То есть, никаких шансов? – на всякий случай уточнил я.
Вздохнув, Аня пересела ко мне на кровать и сказала:
- Ты – мой друг. С самого детства. Вот прям с самого раннего. С первых дней. Мы выросли вместе. Я знаю тебя, как облупленного – со всеми твоими шуточками, байками и прибаутками. С твоей любовью к разным заумным фактам, которые никогда не пригодятся тебе в жизни, но ты всё равно их зачем-то запоминаешь. С твоими капризами, творческими – и не очень – закидонами. Так что мой ответ – нет. Знай я тебя чуточку меньше – может, у тебя и был бы шанс. Но мы с тобой буквально ванную принимали вместе. И я видела слишком много, чтобы сохранить на твой счёт хоть какие-то романтические позывы.
Я, застигнутый её неожиданной речью врасплох, всё же не смог удержаться от шутки:
- Ну, знаешь, нам тогда было по три и четыре года. Я с тех пор несколько вырос. Во всех смыслах.
Аня закатила глаза:
- Вот ты опять. Ты язвишь в моменты, когда смущён. Но не переживай – я никому не скажу, что ты в детстве носил шорты поверх колготок и что стручок у тебя меньше мизинца. Был, - добавила подруга ехидно.