Стоять рядом с Аней и держать ей за руку, выражая свою поддержку – наверное, я был рождён для этого. Но в эти минуты я очень чётко осознал, что если не свалю куда подальше – то просто не смогу уйти от неё. Вообще. Никогда. Нехорошо. Поэтому я сделал что? Правильно – сбежал. К своим парням.
Музыка была моим спасением всегда. В любой непонятной ситуации я обращался к ней – и либо находил ответ, либо хотя бы отвлекался. Ещё неплохо помогал секс, но использовать Нат таким образом мне казалось отвратительным. И это было ещё одной причиной моей хандры.
Моя девушка. Первая, с кем я вообще решился на подобие серьёзных отношений. Она не заслуживала такую свинью, как я – того, кто позарился на свою лучшую подругу, и тем самым поставил под удар их дружбу. Я самому себе был противен, как меня ещё окружающие терпели? Ах да, они же были не в курсе ситуации. Да, это много объясняло.
Но эта вспышка Давида…она меня напрягла не только из-за того, что под раздачу попала Данчук. Мне что-то не давало покоя во всей этой ситуации. Что-то, что я не учёл, что, казалось, было на виду. Только руку протяни – и коснёшься этой загадки, клубка. Потянешь ниточку – и всё, вот она, разгадка. Кузнецов казался одержимым своей точкой зрения, нездорово одержимым. И этот блеск в его глазах – он не пугал, скорее напрягал. Чуйка говорила мне – чувак, что-то не так, но я не мог сообразить, что именно.
Или я просто параноик и мне не нравился парень, который встречался с небезразличной мне девушкой? Такая себе, конечно, точка зрения, хотя бы потому, что при таком раскладе куском дерьма оказывался я, а не Давид. Но, если разложить всё по полочкам, выходило, что запашок исходил действительно от меня.
Вечером после репетиции, которая более-менее прочистила мне мозги, я закрылся в своей комнате. Компанию мне составлял только Наполеон. Старый пёс растянулся на моей кровати, положив морду на колени. Я лениво почёсывал любимца за ухом, слушая музыку и мечтая просто никогда и ни с кем не разговаривать. И, разумеется, такое просто желание не могло быть выполнено.
- Юлик? – в комнату, как всегда без стука, заглянула Владка, - Мама зовёт тебя ужинать.
- Не хочу, - качнул я головой, - Передай, что я не голоден.
- Что-то случилось?
Иногда сестрёнка становилась не в меру проницательной. А ещё приставучей, как клещ. Разве что кровь ничью не пила, но это лишь в силу возраста. Уверен, с годами она отточит и этот навык.
- Настроения нет, - не желая вдаваться в подробности, туманно отозвался я.
- Это как-то связано с Аней?
Ха. Не в бровь, а в глаз, сестричка. Прервав столь увлекательное разглядывание потолка, я приподнял голову, встречаясь с Влади глазами:
- С чего ты взяла?
Та пожала плечами:
- Она перестала заглядывать к нам, ты ходишь смурной. Сложить два плюс два несложно. Что, проблемы в Раю?
- Да нет никакого Рая, - поморщился я, не желая обсуждать такие тонкости своей жизни с сестрой.
Но Влади была такой же упрямой, как и я. Пройдя в комнату, та прикрыла за собой дверь и, сев на мою кровать, поинтересовалась:
- И почему же? Ты ведь влюблён в неё.
Вот те здрасьте. Я даже сел на кровати от удивления. Пёс на это недовольно заворчал, но потом снова положил свою морду мне на колени.
- Ты с чего это взяла?
- Братик, я не слепая, - закатила глаза Владка, - Даже если ты – да. Ты уже давно увлечён ей, но вы прикрываете это дружбой. Не знаю, зачем – чтобы гулять на стороне без угрызений совести или ты просто считаешь, что недостаточно хорош. Не знаю, что там в твоей голове, но точно уверена, что большая часть твоих мыслей крутится вокруг неё. И это неплохо. Она мне нравится.
- Да, вот только у неё есть парень. А у меня - девушка, - заметил я.
Сестра хмыкнула:
- И? Пока я спала - издали какой-то закон, запрещающий расставаться? Признайся ей, и дальше действуй по ситуации. Я не уверена, что знаю Аниного парня, но в любом случае поставила бы на тебя. Знаю, ты упрямый и вредный…
- Надеюсь, ты к чему-то ведёшь, - прервал я речь Кораблёвой-младшей, - В противном случае столько комплиментов о себе я слушать не хочу. Боюсь, моё и без того раздутое эго просто взорвётся от твоей хвалебной речи.
- Но ещё ты – верный, честный и добрый. Когда не переживаешь, что о тебе думают другие, - добавила Влада, - Если боишься кого-то обидеть – не надо. Иначе рискуешь прожить несчастливую жизнь. В общем, ты подумай, а я пойду. Маме я передам, что ты не голоден.
На этой ноте, не дожидаясь моей реакции, сестра встала и вышла из моей комнаты. Я же только и мог что сидеть и смотреть ей вслед, удерживая свою челюсть от падения.